Вселенная, жизнь, разум

Сценарий эволюции нашей цивилизации после контакта

I

Унификация цивилизаций в масштабах l-10 млрд. световых лет с концентрацией в один компактный объект.

60%

Наиболее мощные квазары и галактики. Поиск новых объектов с мощностью излучения более 1045 эрг/с в диапазоне 10 мкм - 1 см, а также в других диапазонах. Поиск астроинженерных сооружений, искусственных сигналов на волнах 1,5 мм и 21 см.

Быстрое развитие во всех областях деятельности. Крупные социальные и экономические изменения и подготовка к объединению со сверхцивилизацией. Организация этнографического музея на Земле.

II

Унификация в масштабе больших скоплений галактик.

20%

Исследование ядра ближайшего скопления галактик Девы (исследование необычной радиогалактики М 87?) и других скоплений. Методы те же, что и I.

То же, что I.

III

Унификация в масштабе больших галактик.

10%

Исследования ядра нашей Галактики и ядер ближайших больших галактик (М 31, М 33 и т. д.). Те же методы, что I.

То же, что I.

IV

Полная колонизация пространства.

1%

"Они" должны быть на Земле, но мы не имеем никаких данных об этом.

То же, что I.

V

Самоуничтожение цивилизаций до контакта.

8%

Остатки цивилизаций могут быть найдены в окрестностях ближайших звезд.

Нет развития по определению.

VI

Мы первые, и потому пока одни.

1%

Успехи связаны с развитием биологии. На развитие от первых микроорганизмов до настоящего времени потребовалось более 4 миллиардов лет.

Контакт возможен в будущем по любому из приведенных выше сценариев.

Если отвлечься от фантазии, вся совокупность фактов, известных современной астрономии, говорит о том, что никаких космических чудес мы не наблюдаем. Отсюда следует простой, но неутешительный для "безудержных оптимистов" вывод, что цивилизаций II и III типа, по крайней мере в Местной системе галактик, нет.

Так как некоторая часть более примитивных цивилизаций земного типа, преодолев многочисленные кризисные ситуации, должна стать на путь неограниченной экспансии, то мы с логической неизбежностью должны сделать вывод, что цивилизации "земного" типа в Местной системе либо чрезвычайно редки, либо, скорее всего, отсутствуют. Более определенный ответ можно было бы дать, если бы было известно, какая часть примитивных цивилизаций, преодолев "трудности роста", становится на путь неограниченной космической экспансии. Хотя пока никакой количественной оценки сделать нельзя, вряд ли эта часть должна быть очень маленькой. Противоположное утверждение означало бы либо признание фатальной неизбежности гибели почти каждой цивилизации на своей планете еще до выхода ее в космос, либо принятие всеми цивилизациями "равновесной" стратегии "золотого века" с полной потерей интереса к космосу. Но последняя возможность практически эквивалентна нашему одиночеству в космосе. Точнее, разум во Вселенной представлял бы собой как бы "многосвязное многообразие", т. е. был бы совокупностью отдельных, совершенно изолированных очагов.

Казалось бы, серьезным возражением против развитых выше соображений о большой вероятности нашего одиночества в значительной части Вселенной является недопустимая экстраполяция наших современных представлений о цивилизации, науке, технологии, стратегии и пр. на такие неизмеримо более сложные системы, какими являются сверхцивилизации. Насколько опасны такие экстраполяции, можно проиллюстрировать на следующем любопытном примере. Один из величайших физиков XVII в., Гюйгенс, как сын (хотя и передовой) своего века, верил в астрологию. Комбинируя астрономический факт наличия у Юпитера четырех (галилеевых) спутников (лун) и астрологический предрассудок, что Луна является покровительницей моряков, великий голландский физик пришел к "выводу", что поверхность Юпитера должна быть засеяна... коноплей, из которой делается пенька, столь необходимая для тогдашней технологии парусного флота.

Существует, однако, принципиальная разница между временами Гюйгенса и концом XX в. Тогда наука, познание окружающего мира только начинали свой триумфальный путь. Ныне фундаментальные законы природы, регулирующие поведение материи на "микроскопическом", атомарном и в значительной степени ядерном уровнях, представляются достаточно хорошо известными. В этой связи не лишено интереса заметить, что познание фундаментальных законов природы отнюдь не следует экспоненциальному закону. Экспоненциально же растут "только" параметры практической деятельности цивилизации и сложность изучаемых и осваиваемых ею систем.

XIX век дал науке никак не меньше, чем наш XX век. И, конечно, каждый серьезный физик знает, что первая треть XX в. изобиловала значительно большим числом фундаментальных открытий, чем последующие сорок лет. Мы полагаем, что это отнюдь не случайность, а выражение познаваемости конечного числа объективно существующих фундаментальных законов природы.