Вселенские Соборы

Спор с Юлианом Галикарнасским возник по поводу вопроса, заданного Севиру одним александрийским монахом: Тело Христово тленно или нетленно? Севир ответил: «По учению отцов, оно тленно». За это противники Севира называли его последователем автартодокетов , т.е. верящим только в «кажущееся, мнимое» нетление. A те им платили прозвищем фтартолатры , т.е. «поклонники тления». Эти строгие монофизиты упрекали Севира в уступчивости «синодитам» (по-сирски «синхудойе» – «соборяне»), т.е. защитникам Халкидонского собора. Что две природы и по соединении сохраняли свои свойства , это было им чуждо. Никаких вообще человеческих свойств. «Тленность» тела только подробность. Нет ничего вообще чисто человеческого. «Если, – рассуждал Юлиан, – тело Христово тленно , то мы вводим различие в Слово Божие. A раз введено различие, то получаются две природы во Христе, и тогда к чему же мы без толку сражаемся против Халкидонского собора?» Юлиан ухищрялся быть точным. Он не вводил старомодного докетизма. И рассуждал так. Тело Иисуса Христа по смерти не разложилось. Но что это значит? Могло ли оно разложиться? Ведь в простом человеке, в нас, частичное разложение уже при жизни предшествует окончательному разложению по смерти: это – голод, усталость, старость, болезни. Все это так называемые , «беспорочные страдания». Были ли они во Христе? Юлиан без запинки отвечал: «Их не было». Ну a как же страдания на кресте? Реальны они или только кажущиеся? Да, реальны, но могли бы и не быть, a приняты добровольно. Его человечество «единосущно» нашему, но… c оговоркой. Христос – второй Адам. Его человечество Адамово, но… до грехопадения. Мы сыны Адама падшего. Он же – первозданного. Наш состав: природа + грех + наказание за грех. Его – природа, чуждая греха, + наказание добровольное

, «нас ради». Но так как природа Его все-таки человеческая, то, поскольку он нам «соприроден, постольку и единосущен», a не тотально. Наказание смертью в нас принудительно необходимо, ибо в нас и причина наказания – грех. Христу грех чужд. Значит, в Его природе не заложено необходимости страдания. Он страдал не по видимости только – , a действительно. Но не по физической необходимости , a добровольно – . B этом с Юлианом сходился даже и Севир. Таким образом, в каждом случае такого «добровольного» страдания Богочеловек «соизволял» на него.

Искупительность страданий Христовых отрицала для Юлиана их «тленный» характер. Следовательно, «плоть Христова с самого начала была такой же, как она явилась нам по воскресении. И слезы Христа были нетленны, и плюновение божественно. A кто после неизреченного и неизъяснимого единства

дерзнет говорить о двух природах, существах, свойствах, действиях, тот, как и говорящие о двух ипостасях и лицах, да будет анафема…»

Каково же православное учение об этих подробностях?

Юлиан, кроме монофизитских предпосылок, исходил еще из такого понимания первозданного человека, какого не знают ни церковь, ни Севир Антиохийский.

Мы учим: первому человеку ничуть не чужды были ни голод, ни усталость, ни «тление». «Беспорочные страдания – » – от начал естественных. С другой стороны, страдания Богочеловека в каком-то смысле «добровольны». В каждую минуту Он мог уйти от страдания. Но неизбежные природные страдания не исключались для Иисуса Христа. Он мог и не поститься, и не голодать. Но, раз приняв на себя подвиг поста, не мог после 40 дней не взалкать. Он в момент предательства не призвал 12 легионов ангелов, но добровольно пошел на истязания и крест, со всей полнотой их естественных страданий.

Монофизиты тут мыслят иначе. Севир хождение по водам рассматривает как действие простое. A мы – как сложное. Наоборот, в страсти крестной мы мыслим просто: Он «благоволил взыти на крест», но тут же и в то же время Он уже и неизбежно страдал по естеству. A для Севира и Юлиана Господь не переживал неизбежной муки боли по своему человечеству, a еще предварительно соглашался на переживание болевых ощущений.

* * *

Спор Севира с Юлианом разветвлялся, переходил в разгадки разных второстепенных казусов христологии, но «подслушивался» и православными и их заражал исканием ответов на изощренные вопросы.

Юлиан утверждал, что тело Христово нетленно. A Севир – что тленно. И все человечество в Нем было ограниченно. Если Он голодал, то Он также по-человечески и не знал многого. За эти утверждения юлианистов обзывали «несотворенцами – ». A те севировцев – «неведомцами – ».

И православные на эти вопросы отвечали по-разному. Леонтий Византийский (V в.) полагал, что отцы церкви не решили этого вопроса. A Софроний Иерусалимский (VII в.) считал агноитство ересью. Следовательно, переносил всеведение во Христе на его человечество. Вопрос теоретически был недоуяснен. И это оправдывает его постановку монофизитами.

Тритеистские споры