Вселенские Соборы

Мы прервали свой рассказ о египетских делах на моменте царствования Юстиниана Великого и Феодоры, когда противохалкидонец, монофизитский патриарх Александрии Феодосий, под покровительством Феодоры сидел в заключении на Босфоре, в Деркосе. Это не помешало ему поставить в епископы Иакова Барадая (Бурд'оно) и тем создать монофизитскую, так называемую яковитскую, иерархию.

Яковиты сирского языка создали кафедры в Эдессе, Амиде Мабуге (Иераполис). Их последователи группировались гуще всего среди сельского населения около Антиохии и Апамеи. Меньшинство было в Малой Азии (уже грекоязычное) и даже в самом Константинополе. Все они ориентировались на Александрийского папу, запертого в Деркосе, как на своего чаемого легального главу.

Но Феодосий, находясь под арестом, не мог объединить всех монофизитов, среди которых к тому же начались внутренние споры. Об их богословских спорах речь была выше.

По кончине Юстиниана и Феодоры и оздоровлении православно-богословской атмосферы при Юстине II супрута последнего София имела честолюбие подражать богословской роли, которую играла Феодора, тем более что и она сочувствовала веяниям монофизитства. В такой атмосфере Феодосий и все сидельцы Деркоса были амнистированы и уже были торжественно приняты во дворце, как вдруг их глава, Александрийский папа Феодосий, внезапно скончался (566 г.). На торжественных похоронах ученик покойного монах Афанасий публично поносил Халкидонский собор. Это было попустительство новой власти Юстина II.

Началось повторение системы разговоров, диспутов эпохи Юстиниана Великого. Прибыл даже сам Иаков Барадай и даже был представлен императрицей Софией мужу, Юстину II. Но после года бесполезных переговоров монофизиты разъехались по домам.

Однако императорская власть не могла остановиться в поиске путей воссоединения с диссидентами. Это была для нее неизбывная политическая задача, как хроническая болезнь. B следующем году (567 г.) Юстин II предложил яковитам соединение на условии принятия только трех первых вселенских соборов, без Халкидонского. Но яковиты-монахи подняли бунт против своих епископов – «соглашателей».

Юстин II увидел бесполезность переговоров и перешел к мерам государственного принуждения, не практиковавшимся по смерти Юстиниана Великого. На первых порах, не задевая пока Востока, принуждение было применено к монофизитам, жившим в столице и в ближайших областях Малой Азии. Принуждение объявлено было от имени Константинопольского патриарха Иоанна III Схоластика (565–577 гг.). Перед Пасхой 571 г. полиция закрыла все монофизитские церкви в Константинополе, вынудила монофизитские монастыри принять православное священство, a монофизитских епископов заключила под арест в православных монастырях. Павел Черный, монофизитский Антиохийский патриарх, ставший Александрийским папой, был заключен y акимитов. Тогда же был заключен и известный Иоанн Ефесский, или Асийский, оставивший нам на сирском языке историю своего времени (о нем книга профессора Α. Π. Дьякова).

Некоторые из монофизитских епископов заколебались и подчинились патриарху Константинопольскому. И были даже им перерукоположены, ради скрупулезности православных. Но монофизиты сами давали к тому основание, приняв, после некоторых колебаний, систему перекрещивания «синодитов», т.е. православных «халкидонцев».

Но не сдавались ни Павел Черный, ни Иоанн Асийский. Патриарх Константинопольский предложил им богословскую уступку – согласиться на договор 433 г. Кирилла Александрийского с Иоанном Антиохийским. Этим молчаливо предавался Халкидонский собор. Ho, пo аналогии с тем, что тогда анафематствовался Несторий, теперь монофизитские епископы потребовали, чтобы открыто отвергнут был Халкидонский собор. Монофизитских епископов уговаривали знатные миряне из их среды. Проект исповедания был дан им на просмотр и для поправок. С большой неохотой они его подписали. Им обещали, что, может быть, впоследствии и будет отменен Халкидонский собор. У Евагрия в V книге, гл. 4, можно прочесть этот эдикт Юстина II, написанный в выражениях очень тонких и православных, кроме одного места специально для монофизитов:

«Размышляя о неизреченном Его единении

, мы право исповедуем единое естество Бога-Слова воплотившимся (μια φυσιν του Θεου Λογου σεσαρκωμενην). И, с другой стороны, принимая различие естеств в теории (εν θεωρια), говорим, что их два, не вводя никакого разделения». Формулы огрубленно Кирилловские.