Вселенские Соборы

Другое письмо папы было адресовано Тарасию. В нем делаются те же упреки в неканоничности возведения Тарасия на патриарший трон, искупаемой в глазах папы лишь синодикой Тарасия за ее правую веру. Эта синодика была послана и восточным патриархам. Ирина, заключившая перед тем бесславный мир с арабами (782 г.), этим открыла возможность для посланцев с синодикой Тарасия быть допущенными за арабскую границу. Однако там содержание миссии этих посланцев должно было быть замаскировано и проходить конспиративно. Посланцев задержала и скрыла y себя братия одного монастыря (неясно – в Палестине или в Египте). Послы говорили, что они ничего не боятся и готовы головы положить за свое дело – за доведение до сведения патриархов данного им поручения. Монахи говорили, что дело не в личном геройстве посланцев, a в благополучии и целости церквей, состоящих y мусульман под острым подозрением в их «изменничестве» и любви к византийскому императору. Ссылались на факт, что вот только что Иерусалимский патриарх по ничтожному поводу выслан арабскими властями из Иерусалима. Монахи сами устроили совещание иерархов конспиративными путями и оформили постановление для отсылки в Константинополь. В нем не упомянуто ни одного имени из местных епископов. В тот момент патриархами Востока были следующие лица: Илия Иерусалимский, Феодорит Антиохийский и, вероятно, Политиан Александрийский. Постановление гласило просто: «Архиереи Востока приветствуют святейшего владыку и архиепископа Константинополя Тарасия, патриарха вселенского». Под термином «архиереи» разумеются ли здесь патриархи? Оченъ вероятно, ибо уполномоченные ими лица затем на соборе подписались от имени патриархов.

Постановление гласит, что по получении осведомительного доклада от византийских посланцев пишущие его убоялись, но и возрадовались. Убоялись новых бед от неверных (очевидно, за сношения с Византией). И возрадовались, ибо увидели, что истина православия воссияла паче солнца. За это православие они приветствуют патриарха Тарасия и «благочестивых императоров, которые занимают второе место в церкви. Премудрый и святый император (очевидно, Юстиниан I) говорил: «Величайшие дары, которые дал Бог людям, есть священство и царство, ибо одно управляет духовными делами, a другое, посредством справедливых законов, – временными». Священство и царство ныне находятся в добром согласии. И мы, которые до сих пор были предметом презрения со стороны наших соседей (очевидно, за разделение с единоверными греками Византии), можем радостно поднять наши головы к небу… Мы прислали наших боголюбезных братьев Иоанна и Фому, синкелов двух святых патриархов… отправиться в Константинополь вместе с нашими посланцами, чтобы изложить живым голосом то, чего нельзя поведать письму… Иоанн и Фома знают предания трех апостольских кафедр

, которые приемлют шесть вселенских соборов

и определенно отвергают мнимый седьмой, собранный для уничтожения икон. Если вы соберетесь на собор, не смущайтесь отсутствием патриархов и подчиненных им епископов. Отсутствие их невольное, из-за угроз и насилий сарацин. Они уже по той же причине не были и на VI соборе. Но их отсутствие не повредило их авторитету, тем более что и римский папа был представлен на соборе только его апокрисиариями. Чтобы придать больше весу нашему письму, мы прилагаем синодику блаженной памяти Феодора патриарха Иерусалимского, посланную к Косьме Александрийскому и Феодору Антиохийскому». (Это та синодика, которая в 767 г. была получена в Риме и переслана в Галлию.) В данном случае синодика недавно почившего Феодора Иерусалимского заменяла живой голос восточных патриархов и в то же время не подвергала никого из них арабскому гонению, ибо Феодора Иерусалимского уже не было в живых.

Синодика написана не для этого собора. Поэтому она, признавая шесть вселенских соборов, считает, что всякий другой собор излишен, ибо «эти шесть соборов исчерпали предание отцов и не остается ничего более ни постановлять, ни улучшать». Характерно, что заграничные патриархи, лишенные покровительства государства, обедневшие и захиревшие культурно, приходят к мысли, что и соборов более не нужно, что и раскрывать и улучшать больше нечего. Им остается один подвиг добродетели – сохранение преданного. Это не лишено символизма и для всей восточной церкви последующего времени вплоть до наших дней. Свое творческое изнеможение и бессилие сваливать на плечи церкви, «николи же стареющей, но присно юнеющейся…».

Попытка открыть в 786 г. Вселенский собор