Всем стоять на Занзибаре

Опережая график, они переводили командный центр в надувной купол на окраине Порт-Мея. Новая широкая автострада связала купол с портом, куда после траления стало прибывать почти вдвое больше кораблей. Вырастали волноломы и дамбы. На расстоянии мили от побережья вычерпывали гигантский резервуар, куда затем будет закачиваться в жидком виде сырье с ПРИМА по трубам диаметром больше человеческого роста. Сейчас этот трубопровод прокладывала по океанскому дну флотилия из пяти кораблей.

Соотношение цветных и белых в Порт-Мее резко изменилось, ведь добровольцы из десятков неафриканских стран и сотрудники «Джи-Ти» смешались с местным населением. Жилищное строительство, электростанции, транспорт, люди – каким-то образом Норману нужно было держать в памяти все составляющие.

Поэтому, когда однажды утром на столе у него появилась неожиданная записка, он поначалу уставился на нее в полном недоумении.

В ней говорилось, что Дональд узнал о Бенинском проекте и хочет посетить его, так как его возглавляет его старый знакомый. Не соблаговолит ли мистер Хаус указать, будет ли удобным визит мистера Хогана?

Подпись прилагалась. А также телефонный код – судя по последовательности цифр, где-то в Вашингтоне. Норман попросил оператора позвонить и вернулся к работе.

Некоторое время спустя на экране загорелся сигнал ответа. Хотя надвигающийся шторм создавал помехи, сбивая спутниковую связь, однако Норман смог определить, что говорит с человеком в белом комбинезоне, который сидит в офисе больницы.

– Я доктор Олдхэм, мистер Хаус. Насколько я понял, вы получили мое сообщение о вашем друге Дональде Хогане?

– Да, конечно. Но позвольте спросить, почему, чтобы узнать, можно ли ему меня навестить, ему пришлось обращаться через вас? Я был бы рад снова его повидать.

Возникла пауза.

– Наверное, мне следует объяснить, – сказал, помолчав, доктор Олдхэм, – что я звоню из госпиталя Святой Веры, а не из Вашингтона, как вы, вероятно, предположили по коду. Не знаю, знакомо ли вам это название.

– Да, конечно, – протянул Норман. – Вы военный психиатрический центр, так?

– Верно, – Олдхэм кашлянул. – Ваш друг стал невольным участником весьма прискорбных событий, когда он был в… э… Да, конечно, его пребывание в Ятаканге ведь общеизвестный факт, не так ли? Откровенно говоря, значительный период времени он был в тяжелом состоянии и даже сейчас еще не до конца оправился от последствий. Вот почему я решил, что сперва поговорю с вами сам.

– Борода Пророка! – вырвалось у Нормана. – Что, черт побери, вы, кровососы, с ним сотворили?

– Мистер Хаус, это весьма…

– Если вы говорите из «Святой Веры», значит, вы сами офицер. Полковник? Генерал?

– Разумеется… полковник… но к нам не обращаются по…

– Не важно. Как по-вашему, вы можете ответить на мой вопрос?

– Лейтенант Хоган, – с нажимом на первом слове холодно сказал Олдхэм, – был в некотором смысле ранен на службе своей стране, и любое другое отношение к случившемуся было бы несправедливым и неуместным. Надеюсь, я ясно выразился?

– Будь по-вашему. – Норман вздохнул. – Ладно, давайте не отклоняться от темы. Вы хотите знать, можно ли ему приехать посмотреть на Бенинский проект? Да, разумеется, можно, и если вы решите отправить его в отставку, я сам буду счастлив его нанять. Так ему и передайте… Это может его подбодрить, если он в депрессии.

– В депрессии, – ответил Олдхэм. – Но сами увидите, поможет ли вам чем-то такая информация.

Некоторое время после этого разговора Норман пребывал в недоумении. Сколько он ни напрягал воображение, все равно никак не мог найти убедительного объяснения тому, как можно было свести с ума Дональда. Он всегда казался исключительно уравновешенным чуваком, которому, пожалуй, даже несколько не хватало эмоций. Может, это его и погубило? Чрезмерный самоконтроль?

Какой смысл гадать?

К своему удивлению, Норман сообразил, что за последние месяцы даже не задумывался над сводками новостей: стоило ему сесть у экрана, как его мысли перескакивали на что-то другое, что в тот момент его беспокоило. Он вспомнил несколько крупных событий вроде разрыва дипломатических отношений с Ятакангом, но понятия не имел, ни что его вызвало, ни как его загладили. Потом была ужасная шумиха из-за обвинений в адрес Ятаканга, но он не помнил точно, солгал ли сам Сугайгунтунг или кто-то солгал от имени ученого. Впрочем, программу генетической оптимизации объявили фальшивкой, а теперь там идет какая-то революция и целые острова переходят на сторону повстанческой армии во главе с человеком со смешным именем, которое напоминало перестук подков. Китайцы обвиняют американцев, дескать, это они разжигают гражданскую войну, и в отместку поставляют оружие в… где это было, когда обыскали корабль и в трюме нашли ядерные боеголовки? Не в Чили, а в…

Оборвав ход мысли, он приказал кому-то из подчиненных составить ему выжимку по связанным с Ятакангом событиям за последние полгода, после чего смог вернуться к работе.