Всемирная история без цензуры. В циничных фактах и щекотливых мифах

Но если Лев X был в целом любим народом и его развлечения носили хоть и фривольный, но безобидный характер, то были среди римских пап и те, которых ненавидели. Например, Сикст IV. После его смерти народ устроил настоящую расправу, сжег дворцы его племянников, не пощадив даже деревьев в великолепных садах. Толпа спалила замок, который первосвященник воздвиг для себя на деньги паломников, и разграбила склады с провиантом. В своей «Повести о горьком времени» Баттиста Мантовано пишет, что «продажность при нем превосходила всякое обыкновение, и предметом торговли стало все, начиная с кардинальского звания и кончая мельчайшими дозволениями».

Из дневников секретаря Сената Стефано Инфессуры — о папе Сиксте IV:

«Этот папа был врагом всех образованных и честных людей; по душе ему были только дурные. По этому поводу (то есть на смерть папы. — М.Б.) было составлено, неизвестно только кем, много стихотворений, вроде следующих: „Прелюбодеи, сводники, блудницы и доносчики,/Стекайтесь в Рим скорей, здесь вы будете богаты!“ или: „Губитель города, небес позор, насильник / мальчиков, прелюбодей и вор!“ или: „Радуйся, покойный Нерон, в злодействе/ превзошел тебя Сикст, все преступления / и пороки заключал он в себе одном!“».

Были и другие стишки:

«Сикст, бесчестие, голод, разруху, расцвет лихоимства, кражи, грабежи — все, что только есть подлейшего на свете, Рим перенес под твоим правлением. Смерть, как признателен тебе должен быть Рим, хотя ты слишком поздно пришла. Наконец ты зарываешь все преступления в кровавую могилу Сикста».

«Сикст, наконец ты труп, ты, презиравший благочестие и справедливость. Смертельный враг мира, тебя успокоила смерть.

Сикст, наконец ты труп, и Рим, страдавший при тебе от голода, всех бедствии, скорбен и войны, может ликовать.

Сикст, наконец ты труп, ты, воплощенный раздор нашего века.

Ты нападал на самого бога, — иди теперь мутить ад.

Сикст, наконец ты труп, ты — мастер мошенничества, могущество которого выросло на вероломстве.

Сикст, наконец ты труп. Пусть все распутники, развратники, сводники, притоны и кабаки оденутся в траур.

Сикст, наконец ты труп и не сможешь больше марать своими злодеяниями папство.

Сикст, ты наконец труп. Римляне, раздерите его проклятое тело и бросьте его части ястребам».

«К чему эти торжественные похороны? Ведь дело идет о Сиксте, надо молиться преисподней.Всю свою жизнь он смеялся над небом и, умирая, порочил и отрицал божество.Ты умер, Сикст, да будет проклята твоя память богом и людьми.Тебя надо было задушить еще во чреве матери».

Эти язвительные стишки назывались паскино, или паскинадами (отсюда слово — пасквиль). Их наклеивали на мраморный цоколь античной статуи без рук и без ног, найденной у мастерской портного Паскино. Обломок был приставлен к стене мастерской, а после смерти этого портного перенесен к углу дворца Орсини. К тому времени статую тоже стали называть Паскино. Вскоре на мраморном постаменте стали появляться листки с политическими эпиграммами, главным образом против пап, получившие название «паскинад». Их авторы, за редким исключением, предпочитали оставаться анонимными. Впрочем, находились и те, что не скрывали свои имена, например — Пьетро Аретино.

Пьетро Аретино

Этот талантливый человек писал в самых разных жанрах: сочинял пьесы, драмы и даже философские труды, но тем не менее слава его была скандальной, а репутация ужасной. Причиной были его язвительные сонеты, в которых он не щадил даже самых знатных, даже римских пап. Своим злым языком он делал себе карьеру.

Аретино — это не фамилия, это прозвище по месту рождения, городку Ареццо. Пьетро был сыном сапожника и, судя по всему, внебрачным. Затем он учился в Перуджи, понабравшись там кое-каких знаний, но не избавившись от дурных манер и простонародного выговора.