Всемирная история в 6 томах. Том 5. Мир в XIX веке

Несмотря на, казалось бы, сокрушительные удары по традиционному авторитету религии, важнейшим из которых стала теория эволюции, подавляющее большинство населения Земли оставались верующими, более того, во второй половине столетия в большинстве европейских стран вольнодумство в вольтерьянском духе вышло из моды среди образованных верхов. К примеру, британский премьер-министр Уильям Гладстон (1868–1874, 1880–1885, 1886,1892–1894), в отличие от своего предшественника лорда Пальмерстона (1855–1858, 1859–1865), был глубоко религиозен. В России к началу XX в. разрываются сословные границы духовного сословия: в монахи уходят и дворяне, среди которых, к примеру, — будущий неутомимый борец за чистоту церкви, архиеп. Уфимский Андрей (Ухтомский, 1872/1873-1937), будущий патриарх Алексий I (Симанский, 1877–1970). Подчас вера представлялась своего рода викторианской смесью романтических средневековых образов и необходимой обществу моральной дисциплины. В отличие от революционной эпохи рубежа XVIII–XIX вв., именно верхи порой оказывались набожнее низов.

Позитивистское, на первый взгляд, рациональное XIX столетие породило не только новые религии — мормонизм и бахаизм, но и христианских аскетов и мистиков «средневековой» силы и чистоты. В православии достаточно вспомнить св. Серафима Саровского и оптинских старцев. В 1858 г. по всему католическому миру прокатилась весть о явлениях Девы Марии 14-летней девушке в маленьком городе Лурд в Пиренеях на юге Франции; заговорили о чудотворных исцелениях. В 1867–1908 гг. только зарегистрированных паломников в Лурд насчитали более 4,9 млн.

Либерализация политики

В эпоху, пришедшую на смену политической стихии Просвещения, политика обретает новые измерения. Власть становится публичной, а люди из подданных превращаются в граждан. Развитие рыночных отношений, разграничение функций церкви и государства, рационализация мировоззрения приводят к окончательному оформлению сферы политики, политические отношения приобретают «прозрачность». Одновременно с укреплением и совершенствованием государственной машины возникают новые институты политики, связанные с притязанием человека на участие в осуществлении публичной власти (парламенты, конституции, партии и т. п.). Сфера политического все более приобретает характер соревнования многообразных групп за власть. «Механизмы» такой политики призваны обеспечить оптимальную интеграцию несовпадающих групповых интересов.

В XIX в. меняется представление о характере взаимоотношений политической власти и общества: народ провозглашается в качестве безусловного источника власти (суверена). Именно он наделяется правом изменять государственный строй в соответствии с его представлениями о безопасности и счастье. Соответственно, важной нормой эффективности государственной власти и одновременно способом контроля за ее деятельностью провозглашается разделение власти на законодательную, исполнительную и судебную. Эта норма призвана была содействовать профессионализации политической деятельности и одновременно противодействовать концентрации власти в руках немногих.

В XIX в. в передовых индустриальных обществах распространяются либеральные политические принципы, на роль базовой нормы политической культуры начинает претендовать идеал правового государства. Его символическим отображением становится образ «государства — ночного сторожа», которое не вмешивается в частную жизнь человека и стоит на охране его прав: на жизнь, свободу и собственность. В соответствии с подобными ценностными установками видится вся государственная система, которая предполагает верховенство законодательных органов над исполнительными, независимость судебной власти, соревновательность избирательной системы. Право граждан на выбор форм власти, открытая дискуссия с ее представителями существенно видоизменили традиционные институты власти, создали новые, позволявшие предотвратить политическое насилие в его «абсолютных» проявлениях.

Оборотной стороной автономизации и рационализации политики стало нарастание формализма и обезличивание политических отношений. Лицемерие, продажность, бюрократическая волокита довольно быстро стали естественными спутниками новых демократий и причиной их внутренней неустойчивости. Происходит резкая поляризация общества, сопровождающаяся масштабными социальными конфликтами, нашедшими свое отражение в росте социалистических и анархистских идеологий.