Читаем Всемирная прачечная: Террор, преступления и грязные деньги в офшорном мире полностью

Всемирная прачечная: Террор, преступления и грязные деньги в офшорном мире

Блумфилд ответил Уилсону: «Крегги уверяет меня, что это обычные деловые счета. Я знаю его и доверяю ему. Будьте спокойны, мы всегда будем предпринимать все усилия к тому, чтобы защитить Ваши интересы».

Когда впервые зашла речь об этой переписке, юристы, работавшие на Крегги и Блумфилда, заявили, что все эти письма — фальшивка. Позднее, когда им была предъявлена корреспонденция, в которой Блумфилд признает, что просил Уилсона назваться фактическим владельцем 16 подставных компаний, юрист Блумфилда допустил, что его клиент мог обратиться с этой просьбой к Уилсону, но при этом продолжал настаивать: «Блумфилд не имеет ничего общего с мошенниками».

В суде адвокаты Блумфилда представили его честным человеком, заявив, что он был обманом вовлечен в мошенническую схему, о которой ничего не знал. Уилсон находился в Канаде, когда в Либерии разразилась гражданская война. Либерийское правительство не могло продолжать платить зарплату своим находившимся за рубежом дипломатам, а Уилсону нужно было кормить семью. Ему нужны были деньги. Блумфилд просто помог Уилсону пережить трудные времена.

Неправда, возразили Абрамс, Шалифуа и Руафэ. Обвиняемый «вначале заимствовал, потом арендовал, а затем по существу крал имя Чарльза Уилсона».

Уилсон, который во время этого разбирательства уже не был дипломатом и, следовательно, не имел дипломатического иммунитета, в своих показаниях нарисовал другую картину событий, отличную от версии Блумфилда и Крегги. Уилсон утверждал, что, когда в 1993 году Блумфилд впервые обратился к нему с просьбой об использовании его имени и подписи на определенных документах, речь шла не о подставных компаниях, а о счете в швейцарском банке, который он хотел открыть для того, чтобы положить туда деньги для своих детей. «Он сказал, что, поскольку я являюсь аккредитованным дипломатом, я не должен платить в Канаде налогов».

После начала гражданской войны, сказал Уилсон, Либерия прекратила выплачивать зарплату сотрудникам дипломатического корпуса, и он оказался в Оттаве без гроша. Ему нечем было кормить пятерых детей, а кроме того, он серьезно заболел. Деньги, полученные от Блумфилда, стали большой помощью. Но Блумфилд, клялся он, заверил его в том, что в этих делах не было ничего незаконного. «Я поверил его утверждениям… Он сказал, что я не нарушал закона». Против Уилсона не было выдвинуто никакого обвинения.

Рассмотрев все материалы дела, судья признал Блумфилда и Крегги виновными по 16 из 22 пунктов обвинения. Москоу, Абрамс, Шалифуа и Руафэ надеялись, что теперь-то справедливость восторжествует и Блумфилд и Крегги получат по паре лет тюремного заключения. Хатчинс, Джинс и Вудс также надеялись на это. Все они проделали огромную работу, и ее результатом стало то, что вина Блумфилда и Крегги была доказана и они были названы преступниками. Отправка же их в тюрьму должна была стать своего рода десертом.

Но у адвокатов Блумфилда и Крегги оставался еще один козырь — здоровье Крегги.

В феврале 2003 года, на слушаниях по вынесению приговора, они сделали страстное заявление о том, что у их клиента, страдающего лейкемией, наступил период ремиссии. Они умоляли судью понять, что тюремное заключение губительно для его здоровья. Москоу тут же напомнил судье, что медицинские условия в тюрьме ничем не хуже, чем вне тюрьмы, и что США могут обеспечить Крегги квалифицированной медицинской помощью. Но судья в конце концов, хоть и неохотно, уступил этому эмоциональному призыву.

Крегги был приговорен к сущей ерунде — пяти годам условного заключения, смешному штрафу в 5 тыс. долларов и 500 часам общественных работ. Блумфилду удалось сохранить свободу только благодаря Крегги. Судья сказал, что, по его мнению, было бы несправедливо отправлять в тюрьму Блумфилда, в то время как Крегги, принимавший не меньшее, а то и большее участие в создании подставных офшорных компаний, оставался на свободе. Поэтому Блумфилд получил те же пять лет условно.

Крегги, на протяжении 21 года занимавшийся отмыванием денег для жуликов, вернулся во Флориду, чтобы продолжить борьбу против депортации в Великобританию, где его ждал ордер на арест. А Блумфилд, вместе со своим галстуком, отправился в Канаду, наслаждаясь свободой, которой он лишь чудом не лишился.