Всемирный следопыт, 1930 № 01

Развеселился и Маха. Через полчаса мы стали собираться домой. Удэхеец охапкой мокрой травы прикрыл тлеющие угли, а сверху засыпал их песком. Затем мы сели в лодку. Маха оттолкнул ее от берега и на ходу сел на свое место. Мои спутники взялись за весла. Теперь мы плыли скоро и громко разговаривали между собою. Я оглянулся назад: тонкая струйка беловатого дыма от притушенного костра подымалась еще кверху. На гладкой и спокойной поверхности воды виднелись следы от лодки и круги, оставленные испуганными рыбами. Большая ночная птица бесшумно летела вдоль протока, но, догнав лодку, метнулась в сторону и через мгновение скрылась в непроницаемом мраке прибрежных кустарников.

Приблизительно с километр мы еще плыли широким плесом. Затем течение сделалось быстрее, проток стал суживаться и наконец разбился на два рукава: один, большой, поворачивал направо, другой шел прямо в лес. Лодка, направляемая опытной рукой Махи, нырнула в заросли, и мы сразу очутились в глубокой тьме. Впереди слышался шум воды на перекрестках.

— Анюй, — лаконически сказал удэхеец.

Действительно, мы вдруг совершенно неожиданно вышли в реку. Теперь нам предстояло подняться против течения. Мои спутники оставили весла и взялись за шесты.

Несмотря на неудачу, я был очень доволен поездкой. Ночь выпала наредкость тихая. Комары исчезли. Я с удовольствием вдыхал свежий прохладный воздух и любовался природой. Скоро мы миновали каменистые утесы, обогнули устланную галькой отмель и подошли к берегу, заросшему низкорослыми ивняками. Дальше, за кустами, на фоне темного неба, усеянного миллионами звезд, вырисовывались кроны больших деревьев с узловатыми ветвями: тополь, клен, осокорь, липа — все они стали теперь похожи друг на друга, все приняли однотонную нето черную, нето бурозеленую окраску. На правом берегу показался громадный кедр. Он был единственным в этой местности и словно гигантский часовой охранял порядок в лесу. Кедр смотрел величаво и угрюмо, точно он был недоволен сообществом лиственных деревьев, и через вершины их всматривался вдаль, где были его сверстники и собратья.

Наконец показался огонь — это был наш бивак. Он то скрывался, то появлялся вновь и как будто перемещался вдоль берега. Еще один поворот, и от огня по воде навстречу нам побежала длинная колеблющаяся полоса света — верный признак, что бивак был недалеко.

Минут через пятнадцать мы причалили к берегу. На биваке все уже спали; покой уснувших охраняли собаки. Моя Альпа лежала свернувшись недалеко от костра. Она узнала нас по голосам, но все же для вида, не поднимая головы, лениво тявкнула два раза. Я погладил ее, подбросил дров в огонь, прошел в свою палатку, и, завернувшись в одеяло, покончил с этой ночью глубоким сном.

Как это было:

Случай с переметом.

Юмористический рассказ Евгения Травина.

В июле, когда вода на Волге достаточно спала, все сотрудники нашего учреждения настойчиво запросились в отпуск. Связь между этими двумя явлениями, на первый взгляд не имеющими ничего общего, станет достаточно ясной, если добавить, что в нашем учреждении все сотрудники, начиная с курьера и кончая управляющим, отчаянные рыболовы, а июнь — лучшее время для ловли рыбы. Всех потянуло на острова, на Волгу. Ежедневно, приходя на службу, мы передавали друг другу слухи о необычайных уловах и спорили о том, кому раньше итти в отпуск.

Пользуясь своим начальственным положением, первым взял отпуск наш управляющий, Сергей Львович, а на следующий день мы с завистью наблюдали, как он, нагруженный мешками и котелками, с бреднем на плече, продефилировал со своей компанией по направлению к лодочной пристани.

Затем получили отпуск и мы, — я и Петр Иваныч. Мы решили отправиться на один из песчаных островов, лежащих вверх по течению. Был самый сезон ловли бреднем, но, согласитесь сами, прилично ли солидным людям таскаться по ночам с сетью в ледяной воде волжских затонов? Для Сергея Львовича при его молодости это конечно ничего, но не для нас. С другой стороны, удочки уже достаточно надоели, и мы решили избрать переметы.

Переметами в разных местах пользуются по-разному; в Астрахани, например, я сам видел, как их ставят на ночь, а утром вытаскивают с уловом. Однажды я пробовал произвести такой опыт в наших условиях — оставил на ночь два перемета с насадками и не трогал до утра. Вытащив их утром, нашел только пустые крючки и с тех пор не повторял подобных опытов. У нас переметами пользуются иначе: оставляемый на берегу конец шнура привязывается к прутику со звонком; как только рыба дернет, звонок зазвенит; иногда весь длиннейший шнур с бесчисленным количеством крючков вытаскивают из-за какой-нибудь незначительной рыбины. Затем шнур снова отвозится на лодке и закидывается. Ловля большей частью производится ночью.