Всемирный следопыт, 1930 № 08

Оживленная базарная толпа сверкала яркими красками одежд. Молодые девушки в соломенных шляпах с пестрыми широкими лентами делились последними новостями и перебрасывались шутками с юношами, стоявшими поодаль. Солидные пожилые фермеры собрались на «почте», которая помещалась в мелочной лавке. Они разместились на ящиках с сахаром, на пустых бочках от масла, на треногих стульях, жевали табак, лениво сплевывали через губу и вспоминали «добрые старые времена», генерала Роберта Лея, президента Авраама Линкольна, освободителя негров. Многие с сожалением покачивали головой и цедили сквозь зубы:

— Глупо, ах как глупо было давать свободу неграм!

Почтенный седовласый старик откинулся на ящике.

Я прислушивался к этим разговорам, и передо мной раскрывалось прошлое Америки. Вот почтенный седовласый старик откинулся на ящике, достал кисет с табаком, засунул щепотку в нос, чихнул несколько раз, сплюнул через мою голову и медленно начал:

— Да! Пятьдесят три года назад, — я был тогда еще молодом юношей и не боялся ничего и никого, — шел на юго-восток караван, состоявший из трех телег.

Он сделал паузу, чтобы посмотреть, какое впечатление произвели его слова на слушателей, и вновь сплюнуть на сторону. Кивок головы одного из слушателей дал ему понять, что ждут продолжения.

«Ведь эти старики собрались сюда, чтобы поделиться своими воспоминаниями… все, что осталось им в жизни… безобидные старые люди…», — так думалось мне.

— Продолжай, Сам, — сказал один из присутствующих. Широкополая соломенная шляпа, пестрая рубаха и тиковые брюки, засунутые в сапоги, составляли его костюм. Слева на груди у него висела звезда с закругленными концами. На ней было выгравировано: «Округ Корсикана, Шериф 2». Это был представитель власти — начальник местной полиции.

— Итак, — продолжал добрый Сам, — они хотели пробраться через Эль-Пазо в Юму. На золотые прииски. С четырьмя женами и двумя неграми…

Вдруг отдаленный протяжный крик, прервал рассказ, прорезал горячий воздух. Послышался глухой рев, как шум отдаленного прибоя, который катился все ближе и ближе. Сквозь гул и рев человеческих голосов резкой надтреснутой нотой прорывался протяжный одинокий крик. Он звенел болью и страхом, это была предсмертная мольба смертельно раненного животного.

Старики повскакали с мест и бросились на улицу, сбив меня с ног. Поднявшись, я вышел вслед за ними и не узнал «добрых» старичков: это была озверелая банда бородатых мужчин, которые, дико крича и размахивая кулаками, мчались к шумевшей толпе. Представитель власти — шериф — энергично работал руками, локтями и ногами, прокладывая себе дорогу в центр толпы. Я старался следовать за ним. Среди страшного гама и визга людских голосов выделялись отдельные слова: «Собака… черный чорт… украл лошадь… мало повесить…»

На земле, в пыли лежал со скрученными на спину руками негр лет сорока. Рубаха его была залита кровью. Правый глаз вывалился из орбиты и повис на щеке. Пустая глазная впадина зияла кровавой пропастью. Верхняя губа была рассечена надвое и свешивалась лохмотьями над нижней, обнаруживая окровавленные зубы.

Вдруг из толпы отделились человек двадцать и бросились к соседней лавке. Через две минуты они вернулись обратно, неся в руках пустые ящики из-под яиц, капусты, картофеля, баки с керосином и бензином — и сваливали принесенное в огромную кучу. Кровь застыла у меня в жилах, когда я понял цель этих ужасных приготовлений. Но шериф, представитель власти, стоявший рядом со мной, держал себя чрезвычайно двусмысленно, — казалось, его вовсе не интересовало поведение толпы.

Они подхватили связанного негра…

Каждый из присутствующих старался дать несчастному негру пинок ногой или ударить его кулаком куда попало. Затем шестеро дюжих мужчин подхватили связанного негра и бросили его на импровизированный костер.

Сотни рук в сладострастном порыве протянулись с зажженными лучинами к ящикам — и вмиг запылал яркий огонь…

Полчаса спустя над базарной плошадью подымался ввысь ленивый легкий дымок. В воздухе разносился запах гари, пахло жареным мясом. Этот запах долетал до станции железной дороги, где в страхе сбились местные негры городка Корсикано, чтобы избежать ярости белых.

На другой день, когда «добрый» старый Сам на почте вновь рассказывал про караван, состоявший из трех повозок, и сделал паузу, чтобы сплюнуть, кто-то нехотя сказал:

— Да, знаете, а ведь негр-то оказался невиновным, он не крал лошади. Она разорвала узду и пошла сбродить. Но через сутки вернулась благополучно к себе и конюшню.

— Го-го-го! — загоготали старики.

— Ну что ж! Это будет назиданием для других, — протянул «добрый» старый Сам и продолжал свой рассказ.

На экране «Следопыта».

АРКТИКА-ИСТОЧНИК ЭНЕРГИИ