Всему свое время

— Послушай, Джош, я знаю, как ты ненавидишь эту историю. И понимаю почему. Ты не можешь забыть, как она потрясла тебя в первый раз. Сколько тебе было? Десять лет, не больше. А я ведь предупреждал тебя тогда, что для таких страстей ты недостаточно взрослый, но ты и слушать ничего не хотел. А потом поплатился за это ночными кошмарами, которые до сих пор не оставили тебя. Разве не так, сынок?

— Да уж, папа, после твоих историй о привидениях и Вьетнам пикником покажется!

— Вы были во Вьетнаме? — спросил Фил, чуть ли не впервые за все время внимательно посмотрев на Джошуа.

— Да, был…

— Я тоже. Снабжение и доставка. Летал на больших вертушках. Туда и оттуда. И пока они там чухнутся, мы уже здесь, под крылышком у родной полиции. Ни разу не выстрелил, не пустил ни одной пули, и меня ни разу никто не достал.

Прежде чем ответить, Джошуа посмотрел на него долгим взглядом и подумал: Господи, какой он еще, в сущности, молокосос.

— Ну а я — по медицинской части. И тоже не стрелял. Все больше сидел на берегу и бросал камешки в воду, пока не возвращались парни, которым повезло чуть меньше.

Эти двое перебросились несколькими короткими фразами на особом, полностью понятном только им языке, на котором говорят люди, имеющие один и тот же опыт жизненных переживаний. Бет встречалась с подобным. В университете училось немало бывших волонтеров Корпуса мира [1]. Они сторонились других, хотя после пережитых ими вместе событий прошло немало лет.

Так, значит, Джошуа?.. Она знала, что Филу сорок один, но Джошуа казался ей моложе. А он, оказывается, успел побывать на вьетнамской войне. Выходит, он лет на шесть старше, чем выглядит. Возможно, пребывание на этой бессмысленной войне и создало ту странную ауру, что окружала его, ауру какой-то неизбывной, неисцелимой тоски.

— Ну, ежели народ желает послушать военную историю, — заговорил Стюарт Хантер через несколько минут, — то я могу рассказать кое-что из времен войны в Корее.

— Ох нет, папа! Угомонись, — возразил Джошуа с наигранной веселостью.

— Ладно, сынок, раз ты так настаиваешь… — Старший Хантер усмехнулся. — В таком случае, давайте посмотрим, не удастся ли нам поймать какую-нибудь старую добрую музыку для танцев.

И он крутил ручки настройки радиоприемника до тех пор, пока не нашел станцию, передающую то, что ему хотелось. Это была музыка, исполняемая одним из больших оркестров, известных в сороковых годах.

Затем, пригласив Грейс, он повел ее в медленном фокстроте.

— Помните эту мелодию, Грейс?

— Простите, Стью, но я родилась немного позже, — проворчала она и, явно получая удовольствие от танца, положила голову ему на плечо.

Бет сидела задумавшись, когда над ней внезапно навис Фил.

— Пойдем потанцуем, — настоятельно предложил он и, видя, что она не тронулась с места, а только смотрит на него, с сарказмом сказал: — В чем дело, дорогая? Что-то не так? Или ты не хочешь оказаться в моих объятиях? Может, здесь есть кто-то, с кем бы ты быстрее поладила?

Он не посмотрел в сторону Джошуа, но его намек был очевиден.

Бет лишь вздохнула и, не сказав ни слова, встала. Они все обсудят завтра, не здесь, не сейчас, не надо портить людям вечеринку.

Его жаркое дыхание касалось ее шеи, а когда они начали танцевать, Бет удивилась, заметив, что его покачивает. Видно, Фил вообще-то не особенно привычный к спиртному, успел перебрать.

— Филипп, давай просто посидим!

Бет попыталась оттащить его к костру, но поняла, что у него на уме совсем другое. Он резко привлек девушку к себе и крепко прижал, слегка покусывая ее шею. Затем прошептал:

— Ты моя, Бетти, и никому больше не достанешься, помни об этом.

Переходя от слов к делу, Фил начал явно напоказ оглаживать ее тело. Бет старалась вежливо сдержать его блуждающие руки, но Фил, видно, решил продемонстрировать свои права на нее так наглядно, чтобы уж никто в этом не сомневался.

Они приблизились к Джошуа и Дане, и Бет заметила, что геологу не совсем по нраву стиль партнерши. Блондинка крутила бедрами, как в румбе, хотя они танцевали фокстрот, глаза ее маняще горели, и вся она зазывно льнула к нему, хотя его лицо оставалось холодным. Когда он увидел Бет, наблюдающую за ним, черты его лишились даже малой толики приятности и окаменели в гневе.

Если бы Бет во всей этой ситуации не чувствовала себя так скованно, она, возможно, рассмеялась бы от одного вида его лица, особенно рядом с оживленным лицом такой пышнотелой красавицы, как Дана. Неужели ее пламенная зазывность ничуть его не трогает? Многие сочли бы такое поведение напускным. Даже Фил следил теперь за волнообразными движениями Даны с болезненно затаенным интересом.

А может, Джошуа вообще не любит женщин? При этой мысли Бет даже головой тряхнула. Да нет, вряд ли у него есть с этим проблемы. Днем, когда он обрабатывал ее ссадины, она явственно ощутила, что природа щедро наделила его мужской силой и чувственностью.

В этот момент Фил снова дернул ее к себе, как бы наказывая за недостаток внимания. Нет уж, с нее достаточно! Хватит ему распускать руки! И она резко наступила парню на ногу.