Всемуко Путенабо

– С сегодняшнего дня ты кандидат на испытательном сроке. Беру в члены Лиги под личное поручительство. Не подведи. – Лиза глядит на нее серьезно. – Выполнишь несколько разноплановых заданий – станешь полноправным участником. Тогда тоже сможешь пойти на Бал.

– Собираетесь у кого-то дома?

– С ума сошла? – Лиза мотает головой. – Никогда. Инкогнито участниц соблюдается неукоснительно.

– Не в ресторане же?

– За большие деньги снимают огромный особняк. Расходы ничего не значат для такого события. – Лиза улыбается. – Ты даже представить не можешь, что такое наш Бал.

– Расскажешь?

– И так много рассказала. Увидишь. В следующем году.

«В следующем»? Так далеко Жанна не заглядывает. Она указывает на поразившие фото:

– А я пока займусь одним их них, чтобы время не терять?

– Выбрала кого-то?

– Немолодого из «главной» темы. Интересно, за что его?

– Скорее всего, жена заказала. В «главной» таких большинство.

Комок в горле. Жанна едва выталкивает следующий вопрос:

– А тех, «особых»?

– Повторяю: не нашего ума дело. – Лиза в который раз косится на часы, затем страдальчески морщит лоб: – Не придет. Надо идти домой.

– Домой? – У Жанны вид, будто она удивлена.

– Здесь – пристанище для беглых и гнездышко для ищущих покоя. Дом у меня в другом месте. – Лиза мечтательно вздыхает. – Так хочется рассказать тебе про всю несусветную мощь завтрашнего дня… но запрещено. Перестраховщики хреновы. На месте Комиссии я открыла бы доступ вообще всем, кто захочет. Такой поток народу повалил бы…

– – – – – – -

Папа. Почему?

Ответ получить легко. Сквозь тьму и мороз, захвативших мир и душу, Жанна гонит стальную ласточку за невозможной правдой к дому родителей. Лизу она высадила, как та сама попросила, за квартал от дома – в целях, ха-ха, конспирации. Что же, не доверяет – пусть поморозится.

Сейчас мысли улетели вперед. Лиза – далекое прошлое. До поры до времени – вычеркнуть и забыть.

Недалеко от последнего поворота Жанна тормозит на светофоре и вдруг замечает у круглосуточного магазина мамин «Мерседес». Выхлопную трубу окружает белое облачко. Значит, мама внутри. На ловца, как говорится, и зверь. Пора поговорить по душам. Жанна ждет зеленого сигнала, чтобы свернуть…

Правая дверца «Мерседеса» открывается, оттуда выходит человек, очень похожий на Леонида.

Не может быть. Это все равно, что из синагоги выйдет мулла в тюрбане. Мама – человек другого круга, она столько сил и времени потратила, чтобы никак не пересекаться со сферой, откуда берет начало достаток семьи…

Жанна вглядывается, но глаза не врут, это действительно Леонид. Он бежит по морозу, пыша паром, к временной машине Алекса, которая, как оказывается, стоит напротив. К двери пассажира. Дождавшийся его Алекс дает по газам, и они уносятся со стоянки.

Загорается зеленая стрелка, Жанна сворачивает к магазину.

– Мама? – говорит она, останавливаясь стеклом к стеклу и опуская свое.

– Доча? Какими судьбами?

Еще на восемнадцатилетие Жанне подарили квартиру и машину. Полыхнул ослепительный фейерверк начала собственной жизни. Его сменили будни – то счастливые, то не очень. Родители в жизнь дочери не вмешивались. Папа немного помог с работой, которую любимому чаду хотелось. С тех пор папа с мамой наслаждались не только материальным благополучием, но и абсолютной свободой. От всех и всего. Завязав с Сычом, папа стал известным благотворителем. Везде с мамой, всегда вместе. И вот тебе…

Хлоп, – дверца. Клац-фырк-фырк, – сигнализация. Не успев почувствовать холода, Жанна тонет в еще теплом после Леонида кресле.

– Зачем здесь Сычевы ребята? – накидывается она, словно это противоправно.

– Неважно. На тебе лица нет. Что-то случилось?

– Не у меня. – Тон Жанны жесток. – У вас.

– Объясни.

– У папы любовница?

Мама бледнеет:

– С чего ты?..

– Да или нет?

После краткого раздумья раздается:

– Нет.

– Врешь.

– Не вру. Он никого не любит, кроме меня.

– И не собирается уйти?!

В глазах мамы – покой и мудрость веков. Жанна остывает:

– Прости. Наверное, я что-то поняла не так.

– Наверное.

Мама утешительно поглаживает ее по голове, как в детстве.

– Расскажи мне про Лигу, – выбрасывает Жанна последний козырь.

Как же хочется, чтоб у мамы нашлось, чем покрыть…

В голосе мамы впервые прорезаются жесткие нотки:

– Кто тебе сказал про Лигу?

– Мне предложили участвовать. – Жанна не собирается что-то скрывать. – Для первой акции на выбор дали несколько объектов. Представь, каково мне было увидеть там…

Мама мрачнеет:

– Ты уже…

– Ничего не делала. Сразу к тебе.

– Правильно. Потому что… это не то, что ты думаешь.

– Глупая отмазка, – передергивает плечиками Жанна. – Попахивает тупой комедией.

– И тем не менее.

– Но он тебе изменил, да? Я знаю, в объекты «главных» акций жены и подруги выставляют своих непутевых…

Жанна прикусывает язык. До крови, но даже не замечает этого. Сама сказала: «и подруги». Если какая-то папина знакомая решила таким образом ему отомстить… Маме бы потом сообщили…

Черт!

– – – – – – -

Добившись своего – отпустят, она это понимает. Но… когда и чего?