Всемуко Путенабо

Перед самым верхом Карлсон делает знак остановиться. Извиняющимся жестом достает плотный мешок, надевает ей на голову и помогает выбраться наружу.

Придерживаемая под локоток, через пару десятков шагов Алена оказывается в знакомом санузле, мешок сдернут с головы, Карлсон указывает на удобства и отходит к двери.

Она его не стесняется. После всего… Зная, что за ней все это время наблюдали…

Сегодня здесь и шампунь, и гели, и полотенце. Почти счастье. Но подъема, подобного прошлому, не ощущается. Душа устала.

Через пять минут появляется Карлсон и знаками просит поторопиться. Она подчиняется. Вместо халата оборачивается в огромное махровое полотенце и выходит. Карлсон вставляет ей в уши ватные затычки. Звуки пропадают. Потом на глаза ложится повязка, концы крепко стягиваются на затылке.

Ее ведут наружу, в зал. Направление непонятно. Шагов через десять ноги встречают преграду и восходят на нее, как на ступеньку. Видимо, это эстрада, которую сколотили за предыдущие дни.

Через два метра – грубый толчок в спину. Грудью, животом, а затем и лицом Алена налетает на вертикальное препятствие – деревянное, ровное, длинное. Похоже на обычную доску. Невидимый конвоир заставляет обнять широкую деревяшку и привязывает к ней. Руки и ноги.

Руки ощущают поперечину с обратной стороны доски. Наверное, это одна из длинных скамей, ее поставили вертикально для…

«Я добровольно хочу подвергнуться наказанию…» – вспоминается из написанного по требованию похитителей, и это жуткое озарение приходит вместе с гадостным ощущением на лице, когда от щеки до щеки рот залепляют куском скотча. Невидимая рука сдергивает с Алены полотенце и на прощание проводит шершавой перчаткой по пошедшей мурашками коже – словно может что-то почувствовать.

– – – – – – -

Один из бойцов лежит в углу, заплывшие глаза ничего не видят, пол залит кровью, льющейся из носа и разбитых губ. Второй, огромный и жуткий даже на вид, ликующе подпрыгивает со вскинутыми над головой руками, на одной из которых вытатуирован орел. Кристина поднимается на сцену и целует победителя. Не сказать, что с большим удовольствием – тот весь потный и в крови, своей и чужой. Но общий дух поединка подстегнул разлитое в воздухе возбуждение, и Кристине хочется это сделать. Награжденный боец уходит счастливый, проигравшего уносят с ринга напоминающие древних богов лакеи.

– А теперь, – вновь берет слово ведущая, – для нашей героини – сюрприз.

Кристина напрягается. Ведущая продолжает:

– Награду вручит…

Дверь отворяется. Все смотрят и не верят. Больше всех – Кристина.

Он! Боже…

Трепет. Нестояние. Возможность обморока.

– Поздоровайся хотя бы, – смеется ведущая, – для тебя приглашали. Мечты должны сбываться.

– Но я не знаю языка…

– Буон джорно! – с живущей в сердце улыбкой хрипато обращается к ней появившийся мужчина. Он седой, морщинистый и плешивый. Но – он!

На таком уровне итальянский она понимает. Выдавливает:

– Бон джорно.

– Танти аугури! – Крепкие руки вручают ей невероятный букет, коробочку и конверт. Освободившись от груза, эти руки тянутся к ней… обнимают… и…

Знаменитый итальянец целует ее. Только ради этого стоило жить.

Ведущая передает гостю микрофон. Все погружаются в гипноз ритма и мелодического хрипа.

– Арриведерчи! – произносит певец через несколько минут.

Он отдает микрофон и удаляется в сторону двери. Там оборачивается и машет рукой:

– Спасыбо!

Его русский хромает и никому не нужен. Все под впечатлением песни.

– А сейчас… – ведущая обводит взглядом с трудом возвращающийся в реальность зал, – прошу всех вновь спуститься вниз, для БП все готово.

Кристина едва понимает, что это и зачем нужно, она уже сейчас на седьмом небе. Но обожаемая (с каждой минутой – все больше) Лига дает ей шанс стать еще счастливее.

Поигрывающие мышцами красавцы отстраненно-почтительны, как заправские лакеи. Они придерживают створки, чтобы на лестнице, пока по ней спускаются, было светло, и исчезают, плотно затворив за собой двери. Шурша платьями и задорно перестукиваясь каблуками, дамы возвращаются в «рыцарский зал».

На сделанном из досок возвышении – жертва. Привязана, подготовлена, ждет.

– – – – – – -

Он смотрит. Она перед ним, на экране. Скоро он снова спустится через запасной вход, отворит железную дверь… но сейчас ему в зал нельзя. Лиге не положено знать, какую роль он играет в событиях.

Все было ради этого дня. Ради этого часа.

Он смотрит.

Вперед выходит Кристина, здесь ее зовут Кириллицей. Она давно мечтала отомстить. Он предоставил ей такую возможность.

В ее руке, вспарывая пространство, свистит черный кожаный хлыст. Кристина довольна звуком и ощущением. Она подходит к жертве еще ближе.

Он напрягается. В сердце воткнули нож. И поворачивают.

Больно. Очень больно.

Необходимо.