Всеобщая история искусств. Искусство древнего мира и средних веков. Том 1

Древнейшее римское искусство республиканской поры, равно как и сатурнинский стих и грубые народные комедии, восходит к местным традициям. Скоро к ним примешивается влияние более передового искусства Греции. Из Греции вывозятся памятники искусства и приезжают мастера. Римские писатели усердно переводят греческих авторов, художники копируют прославленные древние шедевры. Но греческое искусство не сразу нашло себе всеобщее понимание. Недаром Катон восставал против увлечения греческим и видел в нем источник порчи нравов. Даже римские покровители искусства долгое время обнаруживали удивительное невежество в художественных вопросах. Рассказывали о римском толстосуме, который условием перевозки из Греции шедевров великих мастеров поставил, чтобы в случае их гибели они были заменены современными ремесленными повторениями. Образованных греков должно было оскорблять такое деловое и расчетливое отношение к искусству.

На древнейшее римское художественное творчество решающее влияние оказала реалистическая струя эллинистического искусства. В театре это были комедии Плавта с его острыми социальными характеристиками и насмешливым изображением человеческого уродства и пороков. В чисто римских комедиях, в которых актеры играли в тогах (откуда и название комедии — тогата), изображение быта отличалось особенной сочностью.

В эти годы закладываются основы римского портрета. Его возникновение объясняется строгим семейным укладом древнейших римских общин, почитанием родоначальников, предков. Портреты, imagines, этих предков, покровителей рода, украшали стены римского дома. Их торжественно носили во время обрядов. Эти древнейшие римские портреты сравнительно мало искусны по своему выполнению. Многие с их слабо разработанным объемом и резко нанесенными поверх линиями похожи на восковые слепки с голов умерших. Но эти суровые бритые лица, лысые головы с резко очерченными складками кожи около плотно сжатых губ подкупают выражением несокрушимой внутренней силы и нравственной чистоты. Эти памятники, всегда стоявшие перед глазами потомков, были вечным призывом к прочности семейных устоев. От них веет духом суровых республиканских доблестей, добропорядочностью и решительностью, которые так отстаивал Катон.

Одна голова римлянина республиканской эпохи (102) отличается особенно высоким качеством выполнения. Мы видим удлиненное худое лицо, выступающие сквозь кожу скулы и подбородок, резкие морщины высохшей, как пергамент, кожи, напряженный, нахмуренный взгляд. Исключительно хорошо переданы тонкие скептически искривленные губы; их асимметричность заботливо отмечена художником. В сопоставлении этого портрета с портретом эллинистическим (ср. 89) ясно видно, как разошлись пути развития портрета греков и римлян: в греческом портрете все индивидуальное более сглажено, зато в характеристике человека больше широты; в римском меньше духовности и царит жесткая, режущая правда, беспощадно выставленная напоказ.

В отличие от сосредоточенного Демосфена-мыслителя италийский оратор (в Флорентийском музее) весь выражает себя в жесте, с которым он обращается к согражданам; резкая передача его одежды, угловатость телодвижений и весь его облик позволяют догадаться, что речь его отрывиста, деловита и суха. В статуях римских жрецов или весталок их длинная одежда, старательно уложенная мелкими складками, скрывает тело и его движение; она делает человека прежде всего носителем общественных обязанностей, торжественным участником обряда. Сухое выполнение этих статуй должно было резать эстетически развитой глаз греков.

В эти годы римское искусство полнее выражало себя в литературе. Лукреций стремился свое материалистическое мировоззрение выразить в ярких поэтических образах. Катулл во имя правды чувства ломал старые формы любовной поэзии. Цицерон, горячий поклонник идей греческой гуманности, стремился всю страстность своего темперамента излить в стройных формах ораторской прозы.

Эпоха Августа (30 год до н. э. — 14 год н. э.) в искусстве продолжает начатое в республиканскую пору развитие. Историческая миссия, которую брал на себя император, могла быть выполнена лишь на основе усвоения греческого наследия. Покровительство искусству, которое современниками ставилось в особую заслугу Августу, означало сознательное руководство государства художественным творчеством. Традиции, которые успели уже раньше сформироваться, не были преданы забвению. Живые творческие силы Рима предохранили художников от эклектизма. Официальным искусством Рима в эти годы становится классицизм. Римским художникам предлагается ориентироваться не на позднегреческое искусство, а на великих мастеров времен Фидия.