Всеобщая история кино. Том 4 (первый полутом). Послевоенные годы в странах Европы 1919-1929

«Самая сильная французская кинематографическая фирма («Пате консортиум». — Ж. С.) не скрывает намерения организовать свое производство для обслуживания некоторых социальных идей и даже политических директив. Первая попытка, которой следует подражать».

В 1922 году Андре Антуан был сторонником политических идей, очень далеких от его прежних взглядов той эпохи, когда он основал «Театр-либр». Дальше в своей статье он поддерживает грандиозные намерения «Пате консортиум», явно выраженные в фильме «Император бедняков», очень дорогом боевике, некоторые эпизоды которого были раскрашены при помощи трафарета по методу «Пате-колор». Роман, по которому его поставили, был предложен профессором университета Антони Блонделем в следующих выражениях:

«Когда-нибудь будут изучать роман Шансора «Император бедняков», как в наше время изучают «Пармскую обитель» и «Красное и черное» Стендаля… Никто со времени Золя не создал такого сгустка событий вокруг драматического действия и мощной идеи. Шансор, этот д’Артаньян от литературы, обладает такой силой, как сама жизнь… Таинственным образом он воскрешает мир труда. Он управляет толпой, трудовым народом с мастерством, о котором и не подозревали поклонники великого романиста-либертена Фелисьена Шансора… Он вас захватывает… Я бы никогда не подумал, что Шансор способен на такую бальзаковскую разносторонность, наблюдательность…» («Синэ-магазин», 30 декабря 1921 года, с. 10–13).

Рассмотрим же этот роман и фильм Рене Лепренса не как произведение, достойное Стендаля, Бальзака или Золя, но как документ, свидетельствующий о «социальных идеях» «Пате консортиум», кое-где цитируя текст Фелисьена Шансора.

Его герой, Марк Анаван (это имя следует расшифровать как «marche en avant» — «иди вперед»), несомненно, сошел со страниц Эжена Сю, его «Парижских тайн». Он был неким новым герцогом Родольфом, наследником больших мельниц на Сене-и-Уазе (играл его Леон Мато). Растратив 5 или 6 миллионов, он отказался от своего роскошного особняка, распустил всех слуг и, одевшись в лохмотья, инкогнито, как «бедняк», нанялся работать в счастливую коммуну Сен-Сатюрнен в департаменте Вар, где царило благодетельное равенство; там он влюбился в красивую крестьянку Сильветту (Жина Релли), «живую статуэтку, вроде тех, что служили натурой для скульпторов из Танагра».

После шестнадцати месяцев счастья акции, которые Марк Анаван считал совсем обесцененными, неожиданно принесли ему 30 миллионов на бирже. «Бедняк» захотел осчастливить Сен-Сатюрнен, уговорил крестьян выращивать цветы и построил по подписке парфюмерную фабрику.

«Но те, кто помогли постройке, вложив в нее свои сбережения, вскоре остались без гроша, тогда как каменщики, слесари, маляры оказались владельцами небольшого капитала, и, таким образом, за короткое время социальное равенство, процветавшее до прихода «бедняка», было опрокинуто и разрушено до основания…

…Местный священник, видевший, как у входа на фабрику появились три бара, и обнаруживший, что его прежде довольно трезвые прихожане проявляют все большую склонность к невоздержанности, обратился к Марку с горячими упреками:

— Позвольте вам сказать, сударь, что вы приносите несчастье этому краю. Создавая богатство, вы порождаете бедность, нищету и порок. Пока вы не раскаетесь, я не могу быть вашим другом».

Убежденный этой проповедью, Марк Анаван попытался вернуть на путь добродетели крестьян, развращенных своим положением рабочих, подарив им поле для скачек вместе с тотализатором. Затея эта понравилась, и он скромно вернулся в Париж на дирижабле, эскортируемый двумя десятками аэропланов. Затем в своем роскошном особняке он организовал «Красный сочельник», на котором присутствовали принц Наваррский, маркиз де Нель, Саша Гитри, Шарлотта Лизэ, барон де Гунцбург, Марсель Ирвен и другие представители «всего Парижа», реально существующие или вымышленные «новым Бальзаком» — Фелисьеном Шансором. Затем Марк произносит речь на митинге в предместье Сен-Жермен, где его прерывает гневный голос: «Значит, товарищ Анаван, вы защищаете капитализм?» На что он отвечает:

«Нет, я борюсь с ним, с его абсолютизмом. Мой идеал — это справедливость и доброта, и он должен победить среди народов, которые поклоняются праву».