Вся Агата Кристи в трех томах. Том 1. Весь Эркюль Пуаро

Был один человек, которого не устраивал вердикт о самоубийстве. Нортон. Он лишился своего фунта мяса. Как я уже говорил, он садист. Он жаждет всей гаммы эмоций, подозрений, страха, судебных разбирательств. Он не получил всего этого. Убийство, которое он организовал, произошло не так, как надо.

Но вскоре он увидел возможность компенсации для себя. Он начал сыпать намеками. Раньше он притворялся, что увидел что-то в бинокль. Тогда он хотел создать впечатление, что видел Аллертона и Джудит в какой-то компрометирующей ситуации. Но поскольку он не сказал ничего определенного, теперь он мог по-другому использовать этот эпизод.

Предположим, например, что он скажет, будто видел Франклина и Джудит. Это придаст новый интересный аспект делу о самоубийстве! И возможно, заронит сомнение, что это было самоубийство…

Итак, mon ami, я решил: то, что следует сделать, нужно сделать немедленно. Я устроил так, чтобы вы в тот вечер привели его ко мне в комнату…

Я расскажу вам в точности, что случилось. Несомненно, Нортон с восторгом рассказал бы мне свою выдуманную историю. Я не дал ему времени. Я четко и определенно выложил ему все, что о нем знаю.

Он не стал отрицать. Нет, мой друг, он откинулся на стуле и самодовольно ухмыльнулся. Mais oui, я не нахожу другого слова — именно ухмыльнулся. И спросил меня, что же я собираюсь делать со своей забавной теорией. Я ответил, что собираюсь казнить его.

— А, понятно, — сказал он. — Кинжал или чаша с ядом?

Мы как раз собирались вместе пить шоколад. Он был сладкоежкой, этот мистер Нортон.

— Самое простое, — ответил я, — чаша с ядом.

И передал ему чашку шоколада, который только что налил.

— В таком случае, — предложил он, — вы не возражаете, если я выпью из вашей чашки, а не из моей?

— Вовсе нет.

Это не имело никакого значения. Как я уже говорил, я тоже принимал снотворное. А поскольку я уже довольно давно принимал его на ночь, то до некоторой степени привык к этим таблеткам. Поэтому доза, от которой заснул бы мсье Нортон, на меня бы подействовала очень слабо. Снотворное было в шоколаде. Мы оба получили равную дозу. На него она подействовала, а на меня почти нет. Тем более что я параллельно принял свое тонизирующее средство.

Итак, мы переходим к последней главе. Когда Нортон заснул, я перенес его в мое кресло на колесиках — довольно легко, поскольку в нем полно всяких механизмов. Затем отвез кресло на обычное место — в нишу за занавесью.

Потом Куртис «уложил меня в постель». Когда все стихло, я отвез Нортона в его комнату. Мне оставалось лишь воспользоваться глазами и ушами моего превосходного друга Гастингса.

Возможно, вы это не заметили, Гастингс, но я ношу парик. И уж конечно не заметили, что у меня фальшивые усы. (Даже Джордж об этом не знает!) Я притворился, что опалил их случайно вскоре после того, как у меня появился Куртис, и сразу же заказал копию своему парикмахеру. Я надел халат Нортона, взъерошил свои собственные седые волосы, прошел по коридору и постучал в вашу дверь. Вскоре вы выглянули в коридор и посмотрели вокруг заспанными глазами. Вы увидели, как Нортон выходит из ванной и, прихрамывая, идет по коридору в свою комнату. Вы услышали, как он поворачивает ключ в замке, запирая дверь изнутри.

Затем я снова надел халат на Нортона, уложил его на кровать и выстрелил в него из маленького пистолета, который приобрел за границей и держал под замком. Только два раза убедившись, что никого нет поблизости, я оставил этот пистолет в отсутствие Нортона на его туалетном столике.

Потом я покинул комнату, после того как вложил ключ в карман Нортона. Я сам запер дверь снаружи вторым ключом, которым владею уже некоторое время. И отвез кресло на колесиках обратно в свою комнату.

С тех пор я пишу это объяснение.

Я очень устал — усилия и напряжение не прошли даром. Думаю, теперь уже недолго…

Мне бы хотелось подчеркнуть вот что.

Преступления Нортона совершенны.

Мое — нет. Оно и не должно таким быть. Для меня самым простым и наилучшим способом убить его было бы сделать это открыто — скажем, это мог быть несчастный случай с моим маленьким пистолетом. Я бы изобразил испуг, сожаление — такой прискорбный несчастный случай! И обо мне сказали бы: «Бедный старичок — не понял, что пистолет заряжен, — ce pauvre vieux»[1808].

Я не хотел это делать.

И скажу почему.

Потому, Гастингс, что я решил быть «спортивным».

Mais oui, спортивным! Я делаю все, чего не делал раньше и за что вы меня так часто укоряли! Я веду с вами честную игру. Я веду себя спортивно. У вас есть все шансы открыть правду.

На случай, если вы мне не верите, позвольте перечислить все ключи к отгадке.

Ключ к двери.

Вы знаете, поскольку я вам это сказал, что Нортон прибыл сюда после меня. Вы знаете, потому что вам это сказали, что я сменил комнату после того, как приехал сюда. Вы знаете, потому что это опять-таки было вам сказано, что за время моего пребывания в Стайлз у меня пропал ключ от комнаты и я заказал другой.