Вся Агата Кристи в трех томах. Том 3

— Я не собираюсь просить ее что-нибудь мне сообщать, — сказал он спокойно. — То есть я ни о чем не буду ее расспрашивать.

— Тогда зачем она вам нужна?

Томми ответил не сразу.

— Чтобы увидеть выражение ее лица, когда я задам ей один вопрос, — произнес он наконец.

И снова немец бросил на него взгляд, которого Томми не понял.

— Она не сможет ответить на ваш вопрос.

— Это не важно. Мне ведь нужно только увидеть ее лицо, когда я его задам.

— И вы полагаете таким образом что-то узнать? — Немец испустил неприятный смешок, и Томми опять почувствовал, что существует какое-то неизвестное ему обстоятельство. Немец не спускал с него испытующего взгляда. — Я начинаю сомневаться, что вы действительно что-то знаете… — мягко сказал он.

Томми почувствовал, что ситуация изменилась не в его пользу. Почва под ним слегка заколебалась. Но какой все-таки промах он допустил?

— Возможно, есть что-то, что мне неизвестно, — сымпровизировал он. — Я же не говорю, будто до тонкостей знаю все ваши махинации. Но ведь и у меня есть кое-что неизвестное вам. Именно на это я и рассчитываю. Денверс был достаточно хитер… — Он умолк, словно испугавшись, что наговорил лишнего.

Однако лицо немца чуть посветлело.

— Денверс, — пробормотал он. — Понятно… — Он помолчал, а потом сделал знак Конраду: — Уведи его. Наверх… Ну, ты знаешь.

— Погодите, — сказал Томми. — А как насчет девушки?

— Не исключено, что это удастся устроить.

— Это совершенно необходимо.

— Там посмотрим. Решить это может только один человек.

— И кто же? — спросил Томми, хотя ответ уже был ему известен.

— Мистер Браун…

— Я его увижу?

— Может быть.

— Идем, — скомандовал Конрад.

Томми послушно встал. В коридоре его тюремщик велел ему подниматься по лестнице, а сам пошел сзади.

На верхней площадке Конрад открыл дверь, и Томми очутился в темной комнатушке. Конрад чиркнул спичкой над газовым рожком и вышел. Томми услышал, как в замке повернулся ключ.

Он начал осматривать свою темницу. Комната была много меньше нижней и почему-то невероятно душная. Тут он заметил, что здесь нет окон. Он прошелся, присматриваясь к стенам. Они были грязные, как и все остальное. На них криво висели четыре картины, изображавшие сцены из «Фауста»[59]: Маргарита со шкатулкой драгоценностей; она же у входа в церковь; Зибель с цветами и Фауст в компании Мефистофеля. Последний напомнил Томми про мистера Брауна. В этой душной каморке, наглухо запечатанной массивной дверью, он был отрезан от всего мира, и зловещая власть этих архиуголовников ощущалась особенно явственно. Сколько ни кричи, никто не услышит. Это же настоящий склеп…

Томми постарался взять себя в руки и, опустившись на кровать, принялся обдумывать положение. Голова трещала от боли, а теперь еще его начал терзать голод. И тишина, эта жуткая тишина.

— Зато я увижу главаря, таинственного мистера Брауна, — сказал вслух Томми, стараясь ободриться. — А если повезет, то и не менее таинственную Джейн Финн. А потом…

А потом, вынужден был признаться себе Томми, его ждет неизвестность, и довольно мрачная.

Глава 17

Аннет

Грядущие неприятности вскоре были забыты, ибо вполне хватало неприятностей сиюминутных. Из коих самой крупной был голод. Томми обладал здоровым аппетитом, и бифштекс с жареным картофелем, съеденный за ленчем[60], казался теперь далеким прошлым. Он с сожалением подумал, что на голодовку ему никак не потянуть.

Он мерил и мерил шагами свою темницу. Раза два, пренебрегая достоинством и приличиями, он принимался барабанить в дверь. Но никто не подходил.

— Черт бы их побрал! — с негодованием выкрикнул Томми. — Они что! Хотят уморить меня голодом!

Ужасная догадка заставила его похолодеть. А вдруг это один из тех милых методов, с помощью которых Борис развязывает арестованным языки? Но он тут же отбросил эту идею.

«Это все скотина Конрад, — решил он, — это его проделки. Будь моя воля, вот уж с кем бы я поговорил по душам».

Воспоминания о Конраде вызвали в нем непреодолимое желание съездить привратника чем-нибудь тяжеленьким по его яйцеподобной голове.

Нежно погладив собственную макушку, Томми предался приятным фантазиям. Затем его осенила блестящая мысль. А почему бы не претворить фантазию в реальность? Конрад, несомненно, живет тут же в доме. Для остальных (кроме разве что бородатого немца) это исключительно место их тайных сборищ. Надо встать за дверью, а когда привратник войдет, шарахнуть его по макушке вот этим колченогим стулом или рамкой от одной из этих картинок. Конечно, полной воли себе давать не следует. Только оглушить. А затем… а затем взять и смыться. Ну, а если кто-нибудь попадется на лестнице или в коридоре… Томми даже повеселел при мысли, что можно будет наконец пустить в ход кулаки. Это было ему куда больше по вкусу, чем словесные перепалки. Ликуя, Томми осторожно снял со стены «Фауста с Мефистофелем» и притаился за дверью. В нем взыграла надежда. План был прост и безупречен.