Вся Андрэ Нортон в одном томе

— Нам нечего делать — вместе! — Она вызывающе протянула подвеску. — Я ухожу домой...

— Вы единственная... у вас в руках ключ. Используйте его, вы должны! — Впервые в словах его послышалась неуверенность; он как будто торопился подчинить ее своей воле.

— Я сама по себе! — Она держалась за это убеждение, как в том мире с зеленым освещением, как держалась Орта в умирающем мире. Гвеннан вынуждена была признать, что те сны — когда-то, где-то — были реальностью, что она действительно была в другом времени, в другом мире. Однако сейчас она здесь, а этот мир не признает другие миры и времена. Поэтому Тор Лайл не может заставить ее использовать то, чем она не обладает.

Он как будто прочел ее мысли, понял, что крепнет ее сопротивление. Опять рассмеялся.

— Попробуйте, Гвеннан, попытайтесь освободиться. Вы не можете сбежать от того, что в вас с рождения, не можете убежать от своего будущего. Сарис знала — и теперь я согласен с нею, — что вы одна из нас. Моложе нас по знаниям, ребенок среди тех, кого в прошлом люди называли богами — и будут называть снова. Вы придете... откроете...

Чувствует ли он, как растет ее способность к сопротивлению? Сами камни придавали ей нужную энергию.

— Вы — придете!

Тор откинул голову и пронзительно крикнул. Свет его фонаря устремился от нее, осветил ближайший края леса. Оттуда выползло мускулистое тело; когда Тор отвернул свет, оно поднялось с четырех конечностей на две.

Цвет у него тускло-серый, с черными пятнами; такой цвет обманчив для глаза наблюдателя, позволяет слиться с ночью.

Оно подползало все ближе, и с ним появилось зловоние, тот ужасный запах, который повис у дома Гвеннан в ту ночь бури. Чудовище подняло голову, посмотрело на верх насыпи, и Г веннан снова увидела его красные глаза.

На задних лапах оно ростом с Тора, и тот факт, что оно может при желании передвигаться по-человечески, был так же ужасен, как и вся фигура. Такой зверь — это издевательство над природой.

В нижней части головы пасть, она раскрывается так широко, будто череп раскалывается на части. Над пастью на месте носа черное пятно, а вокруг него торчком стоящие волосы. Такие же жесткие длинные волосы растут над глазами; лба почти нет. Череп покато уходит назад, он зарос шерстью, по обе его стороны торчат маленькие уши.

Плечи узкие, а торс очень длинный, задние конечности кончаются не лапами, а птичьими когтями, а на передних руки с пальцами. Темный язык, черный даже в свете фонарика, свисает меж зубов, и по узкой груди течет струйка слюны.

Подойдя к Тору, существо скорчилось на земле, сжало передние конечности в кулаки, которыми уперлось в затвердевшую от мороза почву, язык взад и вперед двигался по нижней, почти безгубой челюсти. Гвеннан ощутила дурноту и слабость. От этого кошмара исходила волна ужаса, такое зло, такая враждебность ко всему живому, что невозможно было выдержать.

Луч фонарика Тора оторвался от чудовища и снова остановился на Гвеннан.

— Разве я не сказал, что линии снова полны Силы? Если правильно позвать, открываются врата и выходят те, кто живет за пределами нашего мира. И в бесчисленных мирах в других временах есть гораздо более сильные слуги, чем этот. Столетиями люди рассказывают сказки о дьяволах и чудовищах, и над ними только смеются — а ведь они говорят правду. И есть люди, которые проглочены Силой и выброшены в другие миры.

Я уже предложил вам однажды свободу Силы, возможность полностью использовать то, что дремлет в вас. Но без меня вы этого сделать не сможете...

Гвеннан удалось отогнать тошноту, которую вызвало в ней скорчившееся существо. Оно все еще здесь: она видит в темноте его красные глаза. Неужели он хочет использовать его как оружие, чтобы заставить ее подчиниться?

— Вы погубили Орту... — Неужели она сказала это? Или просто смешиваются воспоминания?

— Только потому, что мне нужно было знать, где убежище. Не было времени убеждать вас, что я прав. — В голосе Тора звучала спокойная уверенность, он, должно быть, поверил, что все в его власти. У него есть план, как использовать ее сейчас. Какой план?

— Звездное колесо снова повернулось, — сказал он голосом охотника. — Мы не можем остановить его вращение, как не можем передвинуть звезды, изменить их рисунок, чтобы тем самым изменить свою судьбу. Мир снова должен погрузиться в темноту. Но на этот раз, да, на этот раз мы боремся не с силами природы, а с честолюбием самого человека. А то, что может сделать один человек, может изменить другой! Но для этого нужно располагать всей Силой — которая была забыта и опорочена, однако она есть, и она мощнее любого известного оружия. На этот раз погружения в темноту не будет — благодаря таким вождям, которые не думают о защите других и самоограничении.

— И вы должны стать таким вождем?