Александр Карнишин

ВСЯ НАША ЖИЗНЬ

— Почему ты там повернул направо?

Вот привязался. Какое его дело, если вдуматься? Кто, в конце концов, командир — он или я?

— Тебя колышет, малый?

— Я просто так спросил…

Ну, вот. Сразу уже и обижается. Сразу губы распускает, а в глазах почти слеза.

— Ты спрашивай, конечно, но только по делу. А не так вот — под руку! Направо мы пошли, потому что мне захотелось пойти направо. Мне лично. А налево мне как раз не захотелось. И пока в группе я командую, мы пойдем в ту сторону, куда захочется мне. Понял, пацан?

Кивает. Понял. Попробовал бы он не понять. Вчера только подобрали его на дороге. Накормили, напоили. А теперь, вон, вопросы всякие задает. Разговоры заводит. Быстро как оклемался. А мне тут именно направо… Интуиция? Так это называли раньше? Вот — у меня она самая. Налево мне совсем не хотелось. Направо — сколько угодно. Я на развилке и повернул…

— Ура, город!

— А-а-а! Шеф, ты гений!

— Командир! Ну, ты даешь!

Раздвинув спины, выхожу на край к обрыву. Мы стоим на холме. Тут вот перед нами сразу обрыв. А внизу, в километрах двух впереди, не больше — город. Маленький такой белый городок. Прямо, как в кино. И никого там не видно. Никакого движения. Значит… А что — значит? Значит — наш город!

— Так, — говорю сурово. — Сейчас мы медленно… Все слышат? Мы очень медленно и осторожно спускаемся вниз, и идем к городу, рассыпавшись в цепь. На всякий случай. Мало ли что и как. А потом мы долго живем в этом городе. И чистим его. Парами идем, парами. Все, как обычно!

— Командир, а как же…

Точно. Я-то остался без пары. В прошлый раз налетели на какую-то крутую банду. У них оружие было почти у каждого. Была стрельба вдогонку. И теперь я остался один.

— Вон, с малым этим пойду. Буду учить наше подрастающее поколение.

Смеются. Но как-то не одобрительно.

— А если что?

— Нормально, народ! В городе никого нет — я так чувствую.

Я и правда так чувствую. Чувствую, что нам сегодня очень повезло. Что город совершенно пуст и безлюден. И опасности в нем прямо сейчас никакой нет. А все мои предосторожности — это просто из опыта. Это, чтобы никаких даже случайностей.

— Ну, вперед, что ли? Первая двойка пошла! Вторая…

Двойки спускаются вниз, оступаясь на осыпях, перепрыгивая промоины. Первая уже напротив города. Они стоят и просто смотрят. Даже не присели, не легли. Они верят моим предчувствиям. Я везучий.

Вот и мы с этим пацаном спустились.

— Тебе лет-то сколько, малой?

— Двенадцать!

Ну, что. Не так уж и мал, оказывается. Просто недокормлен малеха. Пригодится, если двери изнутри вскрывать. Такого — в форточку, а там уж проберется.

— Цепью, цепью, так вашу!

— Командир, ты же сам сказал, что — никого!

Ну, да. Сам говорил. Но все же…

Оттаскиваю за рукав мальца, иду с самого края. Вон туда пойдем, к тем ангарам. Там должно быть административное здание, в котором наверняка будут всякие полезные для жизни вещицы. У меня на плечах рюкзак. Большой станковый рюкзак, в который можно человека упихать. Умеючи если. И рюкзак этот почти пуст. Колышется тентом над головой. Как Робинзон иду на картинке в книге. Только у Робинзона были шкуры и ружье. А у меня синтетика и пистолет в кармане. Без пистолета сегодня просто никак. Без пистолета тебя никто командиром не назовет.

— А звать тебя как?

Отвлекаю мальчонку, а сам посматриваю по сторонам. Он задумывается почему-то. Это странно. Не помнит своего собственного имени?

— Джон? — говорит неуверенно, будто спрашивает.

— А фамилия — Смит, что ли? — смеюсь понимающе.

А он вдруг останавливается, бледнеет как-то и спрашивает, впиваясь глазами:

— Откуда вы знаете? Вы, что ли, мой родственник?

Ну, просто индийское кино какое-то. Сейчас еще начнем пупки рассматривать и родинки считать. У меня этих родинок — на всю родню. Которой на самом деле вовсе и нет.

— Да пошутил я просто, пошутил. И попал. Так, что ли?

А вот и эти самые ангары.

Это какой-то, типа, аэродром, что ли. Бетонное серое поле, сараи какие-то по сторонам, ангары металлические с закрытыми воротами. И вон, домик со стеклянными большими окнами — нам точно туда. Окна отливают голубым, отражая чистое небо. Точно — администрация какая-то. Там должны быть шкафы и столы. Осталось только открыть дверь. А она как раз заперта наглухо. Бью со всей мочи ногой — бесполезно. А еще разок? Ну, ладно тогда.

— Отойди, — бурчу, а сам вытаскиваю пистолет.

У меня Беретта. Калибр офигенный. Правда патронов к пистолету маловато. Но для такого дела… Прицеливаюсь в самый край двери, туда, где должен быть язычок замка. Ригель? Да как угодно назови — лишь бы пулю словил. Идиоты разные стреляют в сам замок. И получают рикошет. И дверь остается закрытой. Стрелять надо в край. Это ослабляет дверь и может перебить язычок замка.

Ба-бах! Дергается ствол. вылетает дымящаяся гильза. А я снова — ногой, ногой — и вышибаю нафиг эту проклятую дверь. За ней сумрачно, но все видно. Потому что день на дворе, и окна во всю стену.