Вся пани Иоанна. Том 2

— Ах, вот как? — оживленно откликнулась я. — Надеюсь, бедняжка не замерзла? Ведь как раз морозы ударили. А скончавшийся постоялец был моим хорошим знакомым. Очень неприятное дело.

— Весьма и чрезвычайно. Позвольте высказать вам мои самые искренние соболезнованья. А жена в прекрасном состоянии, спасибо.

— Скажите, не припоминаете, что происходило за этим столиком в тот роковой день? Мне сказали, за ним сидели трое...

— Совершенно верно, трое. Двое наших постояльцев, они всегда садились ко мне, не хотелось бы хвастаться, но... А третий мне незнакомый, наверняка пришлый. И признаюсь пани, у меня создалось впечатление, тем двум не очень понравилось, что он сел за их столик. Могу, конечно, ошибаться, но у меня глаз наметан. И такой какой-то нервный, излишне вертлявый, ни секунды спокойно не посидит. Хотя, опять же, показалось мне, что немного.., как бы это сказать? Ну, не от природы он такой, а вроде как делал вид, специально старался. У меня глаз наметанный...

— Вы хотите сказать, он старался производить впечатление излишне подвижного, экспансивного?

— Что-то в этом духе, пани в самую точку попала.

Вот, пожалуйста! Выходит, не так уж глупо я придумала. Раз этот незнакомец пытался будто невзначай поцарапать Гавела, должен был отчаянно жестикулировать, крутиться-вертеться. Похлопывать по плечу, хватать за руки, прикасаться к локотку, наступать на ногу, толкать в бок. А если человек так крутится за столом, может, что и разбил?

Словно подслушав мои мысли, официант сказал:

— Он так метался, сидя за столом, что я боялся, как бы чего не разбил. Представьте, не разбил, даже удивительно. А будет мне позволено полюбопытствовать, почему меня пани о нем расспрашивает?

Вполне закономерное любопытство, только удовлетворить его надо по-умному, не обязательно сразу всю правду вываливать.

— А потому, проще пана, что мы, сын покойного и я, хотим знать, как несчастный провел свой последний день. Скончался скоропостижно, должна же быть какая-то причина, возможно, что-нибудь или кто-нибудь его взволновал, рассердил...

— А что, сердце?

— Да, инфаркт. Представляете, инфаркт в отпуске? Идиотизм!

— Ох, проше пани, пути Господни неисповедимы, человек не знает, когда придет смерть, всякое случается... Да вроде нет, взволнован он не был, а вот будто бы рассердился. И ещё — этот размашистый живчик его, похоже, смешил. Любого бы рассмешил, чего он только не вытворял! Паясничал, я бы сказал. Меня гонял безжалостно, то и дело новые закуски придумывал, изобретал какие-то несусветные коктейли, сам их смешивал за столом, гнался за мной со стаканом в руке до буфетной, лед ему, видите ли, срочно понадобился, говорю пани, минуты спокойно не посидел на месте, то и дело со стула вскакивал. А вам посоветую камбалу в масле жареную, пальчики оближешь.

— В масле! Сливочном! — обрадовалась я. — Давайте, давайте её сюда! Так вы сказали, пан Роевский со вторым постояльцем всегда садились за ваш столик?

— Да, тут уж такой обычай, наши постояльцы выбирают столик, за который потом всегда садятся. Нравилось им, наверное, как я их обслуживал. И я был доволен клиентами — народ солидный, я имею в виду тех двоих, заказы делали хорошие, ели не торопясь, меня не подгоняли. Рационально питались, проше пани. И редко кто присаживался за их столик. Только вот этот нахальный живчик...

— Мне ещё хотелось бы побеседовать с тем из ваших постояльцев, который обычно обедал вместе с паном Роевским. Он вроде бы немного кривоват на один глаз?

— Верно пани заметила, тонкое наблюдение...

— Могу я вас просить, когда он придет в зал, передать ему, что одна пожилая женщина хотела бы с ним поговорить? А то увидит незнакомую и не сядет за свой столик. Кельнер пообещал:

— Непременно. Скажу — молодая и красивая дама желает с ним побеседовать. Положитесь на меня, я прослежу за этим.

Что же, о вкусах, как известно, не спорят. Впрочем, по сравнению с какой-нибудь столетней кавказской рекордсменкой я и в самом деле могла сойти за молоденькую... Но думаю, кельнер, человек опытный и неплохой психолог, просто сообразил, что, услышав о желавшей пообщаться с ним пожилой даме, кривой Колодзей попытается сбежать куда подальше...