Вся Робин Хобб в одном томе

Он ткнул в нее факелом, и куча почти сразу же занялась. От нее потянулся дымок, а в следующий миг пламя рванулось вверх, вознося в ночное небо искры и кусочки тлеющей соломы. Свет и жар последовали тотчас же. Стена конюшни начала парить, а затем и задымилась.

Свет от этого огня послужил сигналом для Дэйси и его воинов. Увидев, что он успешно поджег конюшню, она выпустила магию, воспламенившую прочие факелы. Я ощутил исходящий от нее выплеск силы. Я знал, хотя и не мог этого видеть, что повсюду в форту и Геттисе внезапно зажглись огни. У мальчика-солдата оставался еще один факел. Больше не тревожась о том, что его могут заметить, он подвел Утеса к телеге между парой домов и с нее забрался в седло. Высоко подняв факел, он направился к казармам. По пути к нему начали присоединяться другие спеки, стекавшиеся из улочек и переулков, и их причудливые тени плясали на стенах домов. Из темноты вынырнул ухмыляющийся Семпайли с луком и зашагал у стремени мальчика-солдата.

— Наконец-то мы увидим, как хлынет их кровь — уверенно заявил он.

Удары тяжелых копыт Утеса по утоптанному снегу и шорох меховых сапог спеков оставались почти единственными звуками в ночи. Изредка потрескивали и шипели пылающие факелы. Воины двигались молча и так тихо, как умеют только спеки. Но по-прежнему никто из них даже и не пытался таиться.

Мальчик-солдат придержал Утеса и обратился к своим людям. Разделив их на три отряда, два он отправил к зданиям двух других казарм, дальше по главной улице. А сам целеустремленно двинулся к ближайшему. Я сразу же узнал его. Здесь расквартирован отряд капитана Тайера. Меня замутило. Не потому ли, что мальчик-солдат опять собрался за меня мстить, он избрал своей целью именно эту казарму?

— Пожар! — донесся издали женский крик. — Пожар! Вставайте, вставайте! Пожар!

Где-то в городе огонь взобрался по стене дома и озарил округу красноватым светом. Склады, полные запасенного сена, вдруг полыхнули, и крыша их буквально взорвалась. В несколько секунд дым, словно разлившийся поток, хлынул по улицам, пока ошметки горящей соломы уплывали в холодное ночное небо. Опустившись, они запросто могут поджечь другие дома, внеся свою лепту в общую неразбериху.

Где же Спинк? Почему он никого не предупредил? Неужели и они с Эпини, и Эмзил с детьми спят? Проснутся ли они прежде, чем дым вползет в дом и удушит их? Проснутся ли вообще горожане, одурманившие себя тоником Геттиса, или так и сгорят во сне?

— Ты уже достаточно натворил! — крикнул я мальчику-солдату, пока он приближался к казарме.

Один ее угол уже пылал. Распахнулась дверь. Солдат выскочил наружу, на ходу натягивая штаны.

— Пожар! Пожар! — кричал он. — Вставайте! Выходите! Пожар!

— Просто забери своих воинов и уходи. Ты поджег форт в стольких местах, что они не сумеют потушить все пожары. Геттис сгорит. Дай хоть кому-то из них возможность спастись. Разве ты не хотел, чтобы они сбежали и сообщили всем о нападении спеков?

— Они должны рассказать о спекской войне против них, а не о случайном пожаре, который быстро распространился и сжег город. Мы здесь вскрываем нарыв. Стисни зубы и помолчи, пока я делаю то, что должен!

Семпайли уже вскинул лук, направляя стрелу на дверь. Раздался негромкий щелчок, похожий на треск рвущейся бумаги, и выскочивший солдат рухнул на снег, цепляясь за древко, торчащее из его груди. Только теперь он заметил нас и, к его чести, попытался криком предупредить товарищей. Однако из его горла вырвались лишь хрип и кровавые брызги, запятнавшие его подбородок и снег вокруг. Из дверей выбежали еще двое полуодетых солдат и свалились со стрелами в груди, перегородив выход.

В казарму вели две двери. Воины мальчика-солдата окружили обе. Подожженное по крайней мере с трех сторон здание уже хорошо разгорелось. От другой двери донесся жуткий крик, когда человек, спасшийся от огня, погиб от удара меча. Пламя взвивалось в ночное небо. Изнутри слышались крики, грохот опрокинутой мебели и кашель. В здании было всего два окна. Одно брызнуло осколками, когда сквозь него вылетел стул. Человек, хотевший выскочить следом, опрокинулся навзничь со стрелой в горле. Он был встречен криками ужаса, но в окно уже ринулся следующий — и остался умирать на снегу, подбитый стрелой Семпайли.

Не знаю, сколько солдат спало в казарме той ночью. Возможно, кое-кто из них задохнулся в дыму. Но все, кто выскакивал в дверь или окно, погибали, не пройдя и пары шагов. Это была бойня, а не сражение, поскольку ошеломленные и ослепшие от дыма солдаты едва ли осознавали, что происходит. Спасаясь от удушливой гари и пламени, они слишком поздно понимали, что снаружи их ждет второй, не менее опасный враг. За дверями высились груды тел, а изнутри доносились мольбы о помощи и крики горящих заживо людей.