Вся в белом

— При всей любви к собственному внуку я в свои шестьдесят четыре года не чувствую никакой симпатии к водяным горкам. А ты, Лори, лучше устрой себе перерыв и проведи свободное время с Алексом. Ты снимала весь день.

— Это так, однако мне нужно кое-что сделать, и мне будет спокойнее, если ты будешь рядом со мной. Только ты должен пообещать, что на этот раз командовать буду я.

53

Лори в третий раз постучала в дверь.

— Я знаю, что вы дома.

Она заглянула в окно дома Джереми Кэрролла, однако в гостиной никого не было. Впрочем, не было заметно и никаких признаков того, что хозяин расстался со своей коллекцией снимков.

Продюсер отошла к краю крыльца, чтобы увидеть, остается ли ее отец во взятой напрокат машине, стоявшей на противоположной стороне улицы.

Она хотела, чтобы он держался в пределах видимости на тот случай, если дела примут жуткий оборот, однако подумала, что скорее уговорит Джереми открыть ей, если будет просить об этом в одиночестве.

Подходя к дому по дорожке, женщина заметила, как шевельнулись шторы, и поэтому не намеревалась уходить, не получив ответа.

— Я знаю, что вы не сделали Аманде ничего плохого! — воскликнула она. — Простите нас за прошлую настырность, но я подумала, что вы захотите помочь нам. Пожалуйста!

Дверь приоткрылась на дюйм. Глаза Джереми посмотрели на Моран из-под неухоженной каштановой челки.

— Вы точно одна? — спросил он, не скрывая страха.

— Да, обещаю.

Кэрролл распахнул дверь и отступил на шаг, пропуская Лори внутрь дома. Оставалось только надеяться на то, что она не совершает жуткую ошибку.

* * *

— Мне не понравился тот мужчина, который был с вами, — проговорил Джереми сразу же, как только гостья уселась рядом с ним на диван в его гостиной. — Он показался мне офицером полиции.

— На самом деле это мой отец, — проговорила Лори, считая, что эти слова сойдут за объяснение. — Вы правильно встревожились… люди действительно могут отнестись к вам с подозрением, если узнают, что вы снимали Аманду и ее друзей без их ведома. Теперь я поняла вас. Вы занимаетесь фотографией, потому что люди не безразличны вам. Вы хотите видеть их такими, какие они есть, в самые искренние мгновения их жизни, а не когда они улыбаются, глядя в объектив фотоаппарата.

— Вы совершенно правы. Мне неинтересно видеть лица, которыми люди отгораживаются от мира. Я хочу правды.

— Вы сказали, что избавились от снимков своих соседей, когда поняли, что они искренне расстроены своими фотографиями. А как насчет фотографий Аманды?

Джереми, моргая, смотрел на Лори. Он все еще не доверял ей.

— Я видела вас на пленке, отснятой камерой внешнего наблюдения, — добавила женщина. — Она прошла мимо, и вы повернули следом за ней. Аппарат был при вас. Как художник, вы не могли не сделать нескольких снимков.

— Мои работы — не просто снимки, как те любительские фотки, которые вывешивают в Инстаграм. Они — мои произведения, мое искусство.

— Простите меня, Джереми, должно быть, я употребила неверное слово. Однако Аманда была прекрасной и, что более важно, умной и сложной личностью. Вам известно, что она перенесла очень тяжелое заболевание?

Фотограф покачал головой.

— Лимфому Ходжкина. Она была очень и очень больна. Аманда потеряла целых двадцать фунтов и долго не имела сил подняться с постели.

— Как это ужасно… — печально проговорил Кэрролл.

— Это рак иммунной системы. Он не дает телу бороться с инфекциями. Аманде повезло в том, что она сумела полностью выздороветь, и она понимала это. И потом говорила подругам, что теперь хочет насладиться жизнью во всей полноте.

Джереми кивнул:

— Я знал, что она была особенной.

— Должно быть, у вас есть… — Лори попыталась подобрать нужное слово. — Ее портреты

. Вы ведь сохранили их, так?

Кэрролл неторопливо кивнул. Гостья начинала завоевывать его доверие.

— Вы хранили их не без причины, — сказала она. — А вам не кажется, что на каком-то из этих снимков может обнаружиться что-то такое, что может позволить нам узнать правду о ее судьбе?

— Вы не собираетесь одурачить меня?

— Клянусь, Джереми, мне нужна только ваша помощь! — Моран понимала, что репортеры скоро узнают о том, что тело Аманды найдено, однако пока еще об этом никому не было известно. — Возникли новые свидетельства, но мне запрещено разглашать их. И в свете этих свидетельств, думаю, никто не поверит в то, что вы могли сделать Аманде что-нибудь плохое.

Фотограф вдруг лихорадочно задышал — так быстро, что Лори даже подумала, что ее собеседником овладел приступ паники. Повернувшись, она положила ладонь на его руку — теплую и липкую.

— Все в порядке, Джереми, — постаралась уверить она его. — Можете поверить мне.

Он торопливо вскочил, как бы пытаясь перейти к действию, пока не передумал. Потом он перешел в столовую и начал разбирать башню из газет и журналов. Затаив дыхание Моран последовала за ним в комнату. Наконец Кэрролл извлек из-под самого дна стопки огромный почтовый конверт и передал его своей гостье.

Четкие, крупные буквы на нем гласили: «ГРАНД ВИКТОРИЯ», а под ними стояла дата исчезновения Аманды.

— Можно открыть? — спросила продюсер.