Вся жизнь перед глазами

Должно быть, Рэндалл не расслышал вопроса. Все так же не глядя на нее, он торопливо прошел по дорожке, отделявшей ее дом от соседнего. Диана растерялась. Несколько секунд она стояла с открытым ртом, потом наконец опомнилась и сглотнула слюну, наблюдая, как он уходит. Он шагал быстро, ловко скользя между кустами.

Но все же не настолько быстро, чтобы миновать пять домов меньше чем за минуту.

Она ошиблась.

Это другой почтальон.

А может, она вообще не встречала сегодня никакого почтальона? Может, ей просто почудилось, что она видит Рэндалла, хотя на самом деле видела его день назад? Или год назад. Рэндалл всегда работал здесь почтальоном. Она сталкивалась с ним, тащившим набитую письмами и каталогами сумку, бессчетное число раз. Наверное, ее подвело собственное восприятие. Что-то там на миг нарушилось между полушариями мозга…

Не с ней одной такое случается. У людей из-за забытой на плите кипящей кастрюли сгорают дома, хотя они уверены, что, уходя, все выключили.

Диана подняла окно мини-вэна, проехала по подъездной дорожке и поставила машину в гараж, ворота которого всегда оставляла открытыми, если уезжала ненадолго. Очевидно, это была не самая лучшая идея, потому что ключ от дома висел тут же, на крючке, прямо над мусорными бачками, так и просясь в руки первому же вору. К тому же рядом стояла расшатанная деревянная лестница, по которой ничего не стоило подняться в ее студию, расположенную над гаражом. Студию она вообще не запирала.

Но они жили в таком спокойном районе, что любые проявления сверхбдительности воспринимались бы как паранойя. Безопасность приучила его обитателей к благодушию и безмятежности, возможно сделав их более уязвимыми. Но в любом случае Диана никогда не понимала, как можно заранее готовиться к чему-то, чего раньше никогда не испытывал и чего даже не в состоянии себе представить…

Например, к землетрясению или взрыву бомбы, наводнению или смерти.

Может, кто-то и был на это способен — как тот китайский император, что создал армию из терракотовых воинов, включая конных, чтобы они сопровождали его в загробном мире.

Не исключено, что миссис Мюлер тоже относилась к числу таких людей. Возможно, узнав о своей болезни, она разобрала все чердаки и чуланы, чтобы избавить родственников от этой необходимости. Есть люди, которые разрабатывают сценарий своих похорон и выбирают себе участок на кладбище. Наверное, они стали бы запирать свои дома, даже если бы поселились в самом безопасном квартале, где лет пятьдесят слыхом не слыхивали ни о каких преступлениях.

Такие люди умеют живо представить все возможные ужасы и заранее к ним подготовиться. Диана не умела.

Прежде чем зайти в дом, она забрала светло-желтый конверт, который Рэндалл сунул в почтовый ящик.

Солнце осветило ромашки, слегка побитые вчерашним ливнем, но уже поднимавшиеся над влажной почвой.

Весь двор был усыпан яблоневыми лепестками, словно после свадьбы под дождем. На лужайке эти лепестки выглядели как замороженное пламя свечи или отполированные ногти. — Привет, миссис Макфи! — крикнул проезжавший мимо мальчишка на велосипеде, но, пока Диана оборачивалась посмотреть, кто это, он уже почти скрылся за домом.

Чей же это, интересно. И почему он не в школе?

Она вытащила из почтового ящика конверт.

На нем большими печатными буквами фломастером было написано: «Диане» и ниже, чуть мельче, адрес: «1740, Мейден-лейн».

Почерк показался ей смутно знакомым. Он напоминал ее собственный. Она вернулась к задней двери, на ходу открывая липкий клапан конверта.

Бросила взгляд на ромашки. Еще и девяти часов нет, а они уже выпрямляются, тянут крупные головки к солнцу…

Внутри конверта из желтой бумаги не оказалось ничего.

Диана долго держала его в руке.

Краем глаза она по-прежнему смотрела на ромашки, изо всех сил пытающиеся…

Она внимательно ощупала конверт, но он определенно был пуст. Еще раз изучила его снаружи. Ее имя есть, но нет обратного адреса. Диана покачала головой, скомкала конверт, подняла крышку мусорного контейнера, который даже пустой вонял гнилью, и выбросила бумажный ком. Он упал на алюминиевое дно совершенно бесшумно, зато крышка бака, когда она ее опускала, оглушительно загрохотала. Она отступила назад, на освещенное место, и застыла в задумчивости.

В конвертах посылают письма. Их не бросают в почтовые ящики пустыми.

Диана вернулась к баку и выудила из него конверт, стараясь не вдыхать въевшуюся за много лет сладковатую вонь мусора, расправила заломы и еще раз заглянула внутрь.

На самом дне конверта лежал крошечный клочок бумаги — сложенный вчетверо обрывок тетрадного листа. Она развернула его и вышла из гаража на солнце.

Печатными буквами черными чернилами было выведено: «Потаскуха».

Она судорожно вдохнула, и ее пронзила острая, как лезвие ножа, струя ледяного воздуха. Перевернула бумажку и снова уставилась на нее.

Это слово. Она не слышала и не произносила его уже много лет. Хотя когда-то давно оно много значило для нее.

Она прижала руку к горячему лбу.

Школа.