Вся жизнь впереди…

А все-таки ошибсястарикан!Не рассчитал всеговпервые в жизни.Великий хан.Победоносный хан.Такой мудрец и —надо же! —ошибся.Текла,ревя и радуясь,орда.Ее от кровибило и качало.Разбросанно горели города,и не хватало стрелв больших колчанах.Белели трупынедругов босых.Распахивал огоньлюбые двери!Дразнил мороз.Смешил чужой язык.И саблиот работы не ржавели.И пахло дымом,

потом и навозом…Все, что еще могло гореть,спалив,к тяжелым пропылившимся повозкампришельцы гналипленников своих.Они добычею в пути менялись.И, сутолоку в лагерь принося,всех ставили к колесам.И смеялись:«Смерть!» —если ты был выше колеса.У воина рука не задрожит.Великий ханвсе обусловил четко.Везло лишь детям.Оставались житьславянскиемальчишки и девчонки.Возвышеные,как на образах.Что происходит —понимали слабо…Но ненавистьв заплаканных глазахуже тогда —

не детская —пылала!Они молчали.Ветер утихал.Звенел над головамирыжий полдень…И все-таки ошибсямудрый хан!Ошибся хани ничего не понял!..Они еще построятсяв полки.Уже грядет,уже маячитбитва!..Колеса былислишком высоки.А дети подрастаюточень быстро.

Другу, которому я не успел написать стихов

Есть на свететакие парни —дышит громко,смеется громко,любит громкои шепчет

громко!Есть на свететакие парни…Есть на свететакие парни!К жизнион припадает губами,Пьет ее.И напиться не хочет…И когда —такие! —уходятвдруг,на взлете,на взмахе,на вздохе, —как земля в сентябре,обильны, —ничего не чувствуешь.Толькожжет обида.Одна обида.На кого – не знаю.Обида.И гадать не хочу.Обида.

Есть на свететакие парни.Все для жизни в них —не для памяти!Память, в общем-то,по иронии —вещьдостаточно односторонняя.И бубнить про нее округлов данном случаеслишком глупо,слишком горькои бесполезно…Мы —живые.Мы —из железа.Пусть намекомпустые урныкрематорийдержит за пазухой.Вновь менязаполняет утро,как улыбкаЖеньки Урбанского.

«Говорила мама…»