Всё, что помню о Есенине

Шершеневич посмотрел в упор на сидящих в первых рядах студентов и воскликнул:

Эй, люди! Двуногие воробьи,Что несутся с чириканьем, с плачами,Чтоб порыться в моих строках о любви,Как глядеть мне на нас по-иначему?!Я стою у подъезда грядущих веков,Седока жду с отчаяньем нищего,И трубою свой хвост задираю легко,Чтоб покорно слетались на пищу вы!

Есенин подошел ко мне и тихо сказал:

— После таких стихов сблюешь! Сейчас выступишь ты…

— Я же выступал, Сережа!

— Я не могу. Прочти «Молнию», «Маляра» и «Песню портного».

— Но Мариенгоф объявит тебя! Сергей подошел к Анатолию, что-то сказал ему, и тот назвал мою фамилию. Я прочитал «Молнию»:

Ты, как молния шальная,Просверкала в майский день,И теперь я точно знаю,Отчего звенит сирень…

Прочитал «Маляра»:

Маляр пришел замазатьИ протереть окно,—И стекла, как алмазы,Зажглись одно в одно.Он фортку открывая,Не рассчитал толчка:Нога была от краяВсего на полвершка.

— Послушай, брат,Довольно!И так уж хорошо!— Нет, ты спеши не больно —Промолвил и сошел.И он замазал щели,Работая ножом,Работал он и целилВ меня косым зрачком.По рамам рыжей кистьюПрошелся раза дваИ подоконник чистя,Мне подарил слова:— Я вот бежал от белыхИ зацепил за крюк,А пуля просвистела:

Не спотыкнись,—Каюк!И он накинул курткуИ заломил картуз,Тугую самокруткуЛегко поднес ко рту.И чуть склонившись ниже,Понес ведро белил —Сей рыцарь кисти рыжейДымил и уходил.

После этого я прочитал «Песню (еврейского) портного»[34]

Согну привычно ногиНа тесаном катке,—Моя игла не дрогнет

В приученной руке.

Есенин взошел на кафедру. Как всегда, у него был бурный успех. Когда мы вышли из ворот университета, трое командоров пошли вперед. До нас доносился их «разговор по душам»: очевидно, Вадим все понял! Подробности разговора я не знаю, только дня через два Сергей сказал:

— Ты понастойчивей созывай наших на заседание! Но как ни старайся, теперь правое крыло, с приездом Ивнева, состояло из четырех человек, а левое из пяти. Выручало только то, что часто кто-нибудь из братьев Эрдман не приходил на заседание…

17

Есенин пишет стихи, рассказывает о своих детях. Доклад Мейерхольда

Зинаида Райх вспоминает о своей любви. Письмо Константина Есенина. Стихи-свидетели

В конце осени 1921 года я пришел утром в «Стойло Пегаса», чтобы просмотреть квартальный финансовый отчет, который надо было срочно отправить в Мосфинотдел. В кафе посетителей не было. В углу за столиком сидел Есенин, писал, по его правую руку лежали скомканные листы бумаги: он переписывал начисто свое стихотворение, а это всегда было связано с переделкой. Я молча прошел мимо него — он и головы не поднял, — спустился вниз. Проверив отчет, сопроводительные документы, я подписался и поставил круглую печать «Ассоциации вольнодумцев», которую захватил с собой.

А на прошлой неделе днем я столкнулся с Сергеем в дверях «Стойла», он спросил, надолго ли я здесь застряну. Я объяснил, что только отдам удостоверение буфетчице, которое она просила, и уйду.

— Куда?

— На работу в клуб Реввоенсовета.

— Пойдем со мной бульварами. Третий день над строфой бьюсь, ни черта не выходит. Ты иди рядом, никого ко мне не подпускай!

— Почему ты не спустишься вниз в какую-нибудь комнату «Стойла»?

— Там полотеры, кругом баррикады, мебели! А тут — завтраки!

— Хорошо, Сережа. Подожди минуту!