Всё дело в тебе

Нет, гулять они не пошли, вообще никуда не пошли, исключительно, как говорилось — до дома. И теперь стояли возле Дашиного парадного. Точнее, задержались на минутку, чтобы попрощаться.

— Пока.

— Даш, — выдохнул Лакшин с лёгким укором.

— Мы остановились на том, что ты можешь рассчитывать. Всё. Больше я ничего не обещала.

— Даш, ну…

Она увернулась от его руки, отступила на шаг, повторила:

— Пока, — и уверенно двинулась к дверям.

Лакшин не бросился вдогонку, так и торчал на месте, раз за разом произнося её имя. Она оглянулась на секундочку — ещё и руки в карманы засунул. Нахально щурился и звал.

— Ну, Да-ша.

Ну ладно.

Она развернулась, торопливо подошла, положила ладонь ему на грудь, потянулась вверх, коснулась губами его губ, легко и коротко, и сразу отпрянула, устремилась почти бегом назад к крыльцу. И больше не оглядывалась, не останавливалась. На ходу нащупала в сумке ключи, распахнула дверь, ввалилась в подъезд. Дальше — лифт, нужный этаж, квартира, комната. Даша зашла в неё и застыла.

А ведь оно так и держалось на губах, ощущение от вроде бы мимолётного прикосновения. И даже если провести ладонью, не стереть.

Всё-таки зря она. Лучше бы не делала.

Хотела подразнить. Его. А получилось, что и себя — ничуть не меньше.

Если бы в первый раз, вообще в первый, может, и сошло бы, действительно бы оказалось достаточным, даже слишком. А сейчас чуть ли не саднило — будто бы кожу ободрала — отзывалось во всем теле, подстёгивало воображение.

Даша поднесла ко рту сжатый кулак, легонько закусила палец.

Зачем? Ну вот чего она, как дурочка: цирк устраивает, выделывается. Это правда настолько важно и нужно — показательно поломаться?

Ну, немного весело. Даже тянет улыбаться, несколько минут. Ещё можно пофантазировать, а что случилось бы, если б по-другому. А фантазии — дело приятное, приносят удовольствие. Но нафига они сдались, когда можно на самом деле — находиться рядом, слышать голос, смотреть на идиотскую самодовольную улыбку, на золотые искры в глазах, самой прикасаться, ловить его прикосновения…

Она торопливо нашарила в сумке телефон, нашла нужный номер, ткнула в значок вызова, и, не успел он откликнуться, спросила:

— Ты далеко ушёл?

Лакшин тоже не стал говорить ничего лишнего, тоже — просто спросил:

— Вернуться?

— Угу. Я тебя подожду. Там, где обычно с Гардом гуляем. За домом.

— Я понял. И уже иду.

Он наверняка опять улыбался, и наверняка самодовольно. Да плевать. Ей же нравится. Только вот жаль, что нельзя мгновенно перенестись, куда нужно, и что двор всего лишь двор, а не отдельный кусочек пространства только для двоих. И обязательно кому-то надо через него пройти, когда больше всего на свете им хочется остаться одним.

Лакшин пропустил между пальцами прядь её волос, отвёл назад, заправил за ухо. Коснулся щеки, погладил ласково и почти невесомо, а Дашу пробрало до самого нутра. Даже если вообще не думать, отключить воображение, всё равно представляется. И ощущения затопляют, и крышу тихонько сносит, и то, что земля вращается не только знаешь, а по-настоящему чувствуешь. Сумасшествие какое-то.

— Поедем ко мне?

Даша закусила губу, кивнула. Хотя вот ехать действительно не очень хочется, и в такой момент по-настоящему жалеешь, что люди не умеют мгновенно перемещаться. Ну почему? Несправедливо.

* * *

— Даже не представлял, что у тебя татушка может быть, — произнёс Лакшин, провёл пальцами где-то в районе Дашиной лопатки. — Но я ещё прошлый раз заметил.

— Я сама про неё забываю, — призналась Даша. — И в принципе не собиралась делать, но, ещё в школе, с девчонками поспорила, что набью тату и родители меня за это не убьют.

— Ну ещё бы, — усмехнулся Лакшин. — Они, наверное, до сих пор о ней не узнали.

— Почему? Узнали. Не сразу, конечно. И договор был, что только в совсем закрытом месте нельзя. А лопатка же к совсем закрытым не относится. И если, например, в сарафане, то очень даже видно.

— Без сарафана лучше, — заверил Лакшин, и уже не погладил, поцеловал.

Похоже, для него эта татушка так же притягательна, как для неё его родинка над ключицей. Хотя Даша уже точно не помнит, как выглядит рисунок, просто знает — летящая маленькая птичка, вроде синицы. Надо будет глянуть, подставив маленькое зеркало напротив большого, а иначе самой никак не увидеть.

Даша лежала на животе, подложив скрещённые руки под голову, а Лакшин — на боку, чуть приподнявшись, подперев щёку ладонью. Он по-прежнему водил пальцами по её спине и плечу, а она смотрела, как шевелятся его губы, когда он разговаривает, как приподнимаются уголки рта, рисуя улыбку.

Он не представлял, что у неё есть татушка, а она всего полдня назад не представляла, что будет вот так, как сейчас. А недели две назад, она вообще поржала бы в голос и покрутила пальцем у виска, если бы кто-то даже заикнулся о подобном.