Всё для нее

Я определенно таю от того, насколько это мило, потому что вижу, как Капитан наблюдает за ней. Он хочет ее и, несмотря на возможную беременность от другого мужчины, хочет быть частью ее жизни. Сильно. Это много говорит о том, что он чувствует, если вы меня спросите.

— А затем мы сцепились. В полном смысле этого слова. Он схватил меня и толкнул к стене, будто в гребаном фильме.

— Я не понимаю, почему ты злишься и выглядишь взбешенной.

Она снова подносит руку ко рту, будто все еще ощущает поцелуй.

— Я не знаю. Все, что я чувствую — злость, и я даже не уверена, на кого злюсь. Черт возьми, Мэл, я действительно могу в него влюбиться.

— Что в этом плохого? — Я делаю к ней шаг.

— Он мне не подходит. И если бы он знал настоящую меня, он бы ушел. Вдумайся. Он словно мистер Совершенство, делает все по правилам, и ну… — она смотрит в пол, — …а я нет, и у меня нет никаких планов. На самом деле у меня есть планы… — Она затихает, и мое сердце сжимается.

Я хочу сказать ей, чтобы она отпустила все, но знаю, что это никуда меня не приведет. На самом деле, это может вытолкнуть меня из тех областей ее жизни, в которые я пыталась последнее время вступить. Те, которые она скрывала. Те, которые делают Пейдж, ну, Пейдж.

Внезапно открывается дверь, заставляя нас обернуться и увидеть, что в проходе стоят Оз и Капитан. Пейдж замирает, а я направляюсь к Озу.

— Прости. Нужна была помощь, чтобы поправить кое-что на моем платье, — говорю я, когда подхожу к мужчинам. Беру Оза за руку. — Теперь ты покажешь мне аукцион или будешь держать в углу весь вечер?

Он снова притягивает меня к себе, будто приклеивая к своему боку.

— До тех пор, пока ты снова не покинешь меня.

— Идет.

Мы проходим мимо Капитана, который отходит с нашего пути.

— Тут кое-что есть. — Я указываю на свой рот, и он поднимает руку, вытирая свой. Сдерживаю улыбку, пока он стирает помаду. Пейдж следует за нами и обходит Капитана, оставляя как можно больше пространства между ним и собой.

Мы ходим у аукционных столов, рассматривая лоты, и Оз несколько раз останавливается, чтобы поговорить с различными людьми. С другими он кажется намного холоднее и строже. Раньше я этого не замечала. Наверное, потому, что обычно есть только он и я. Только наедине мы можем быть сами собой. Для меня удивительно видеть в нем разницу. Я бы солгала, если бы сказала, что мне не нравится быть единственной, кому достается нежная сторона Оза. Когда мы проходим дальше, то добираемся до антикварного кольца, и я не могу оторвать от него взгляда. Центральный темно-синий камень квадратный. Его окружают небольшие бриллианты, и он сверкает на свету. Синий — такой же, как и глаза Оза. Должно быть, это самый красивый сапфир, который я когда-либо видела.

— Тебе оно нравится? — спрашивает Оз.

— Оно прекрасно. — Я практически лишаюсь дыхания, когда поднимаю информационную карточку. Ставка начинается с четырех миллионов долларов.

В карточке говорится, что это «Камень Преданности», и я переворачиваю ее, чтобы прочесть историю кольца.

Это кольцо было подарено Эбигейл Ричмонд ее возлюбленным, бароном Фредериком де Мандевилем. Они тайно поженились в 1885 году, потому что она была дочерью фермера, а его семья не одобряла этого. Фредерик подарил Эбигейл сапфир в два карата, прежде чем отказался от своего титула и решил жить скромной жизнью за городом со своей женой. После сорока четырех лет брака Эбигейл скончалась 2 октября 1929 года, а на следующий день от разбитого сердца умер Фредерик де Мандевиль. Кольцо было пожертвовано наследниками.

— О, это так грустно, — говорю я, опуская карточку на место.

Оз проводит носом по моей шее.

— Почему это грустно? Как по мне, звучит очень мило.

— Я не знаю. Он так сильно ее любил. Кольцо снова должно найти такую же любовь. Не участвовать в аукционе. Но, думаю, деньги сделают много хорошего. — Я поворачиваюсь, глядя на него. Он сильнее притягивает меня к своему телу, и я хочу оказаться дома. Наедине. Чтобы на нас не смотрело так много глаз. Они, кажется, никогда не перестают это делать.

— Все на тебя смотрят, — говорю я Озу.

— Нет, все смотрят на тебя, — поправляет он, и я слышу его раздражение.

— Тогда забери меня домой? Где только ты сможешь на меня смотреть.

— Черт возьми, да.

Он хватает меня за руку, тянет нас через бальный зал, и я не могу сдержать смех. Другой рукой он достает свой телефон и вызывает водителя. Я хотела уйти с того момента, как мы приехали сюда, и не потому, что чувствовала себя немного неуместно. Кажется, эти собственнические повадки Оза заводят меня. Во всех отношениях. Я конечно не могу рассказать ему об этом, но, думаю, он и так подозревает.

Выйдя из бального зала в холл, мы резко останавливаемся, и я практически врезаюсь в Оза. Он крепче сжимает мою руку, и я следую за его взглядом к Пейдж, беседующей с пожилым мужчиной с короткими темными волосами. Будто остановившись на середине предложения, он поворачивается и замечает нас. Такие глаза я узнаю где угодно. Сапфирово-синие.