Всё имеет свою цену

– Тебя послушать, так ей только рогов на голове не хватает.

– Пусть у нее их и нет, зато когда-нибудь она точно встретится с их обладателем. И по мне – чем скорее, тем лучше.

– Только пусть уж мы сначала успеем ее допросить.

– Можешь сразу отказаться от этой мысли – с полицией она говорит исключительно ради того, чтобы нас позлить. И не надейся, что удастся воззвать к ее совести – у старухи ее попросту нет.

– Да, но, насколько я понимаю, бордель-то у нее есть. Она по-прежнему занимается этим грязным ремеслом? Ведь сейчас ей, должно быть, за шестьдесят.

– Шестьдесят четыре, – вставил Мальте Боруп. – Посмотреть, что у нас на нее есть?

– Список ее грехов длиннее, чем семейная сага, – сказала Полина Берг. – Ее заведение расположено на Гудъемсгаде – в переулке рядом с улицей Нордре Фрихавнсгаде, – причем сама она живет там же, на первом этаже. А ремесло свое она оставит, видимо, лишь тогда, когда черти заберут ее с собой в преисподнюю.

– Что ж, тогда, пожалуй, у нас есть неплохие шансы ее прижать. Как правило, владельцы борделей не очень-то любят оказываться в центре внимания. К тому же, помогая нам, она ничего не теряет. Если, разумеется, вообще сможет хоть чем-то помочь.

– Ее бордель называется массажной клиникой, а по поводу того, чтобы ее прижать, можешь даже не думать – до тебя уже многие пытались, и каждый раз тщетно. У нее всегда и во всем идеальный порядок – разные там отчеты, документы о приеме на работу, налоговые декларации, и я не знаю еще что. Даже пожарная инспекция, и та не сумела ни к чему придраться, когда мы однажды напустили ее на это заведение.

– А ты лично с ней встречалась?

– И не раз. Обычно старая карга зовет меня поработать у них – это единственная тема, которую она готова со мной обсуждать.

Сальные улыбочки мужчин, вызванные последним замечанием, не укрылись от внимания Полины. Она презрительно фыркнула:

– Она всем нашим сотрудникам такое предлагает – это один из ее излюбленных способов поиздеваться над полицией.

– Как думаешь, стоит тебе самой с ней переговорить? Или лучше, если это будет кто-то ей незнакомый?

– Мне кажется, без разницы, хотя я лично, если, конечно, возможно, не хотела бы в этом участвовать.

Затем Конрад Симонсен поставил каждому из членов своего немногочисленного войска боевую задачу. Мальте Боруп получил увольнительную, чтобы вместе со своей девушкой продолжить начатые ими закупки, Поулю Троульсену предстояло попытать счастья в беседе с Агнетой Бан, а на долю Полины Берг выпадало общение с остальными бывшими служанками. Для начала ей нужно было связаться с ними по телефону, чтобы составить себе общее представление о семействе Фалькенборгов. Сам же Конрад Симонсен отправлялся в министерство иностранных дел; о цели своего визита он предпочел не распространяться.

Ко второй половине дня мало-помалу начала вырисовываться картина той обстановки, в которой вырос Андреас Фалькенборг. Подведение итогов происходило в кабинете Конрада Симонсена, причем сам хозяин прибыл последним. Он ворвался в комнату на десять минут позже назначенного срока, изрядно промокший под легким летним дождиком, однако в заметно приподнятом настроении.

– Похоже, наконец-то американских военных удалось, как говорится, растормошить. Мой друг со Слотсхольмена потянул за кое-какие ниточки, и американцы пообещали в кратчайшие сроки провести расследование по факту полета вертолета на DYE-5. Это вовсе не означает, что следует ожидать каких-либо интересных результатов, но мы, во всяком случае, получим официальную бумагу, из которой будет следовать, как именно осуществлялись данные полеты. Что, в свою очередь, отнюдь не повредит, когда мы будем готовиться передать это дело в суд.

Говоря все это, он достал из шкафа пачку бумажных салфеток и стал пытаться просушить ими свои мокрые брюки, меняя салфетки по мере того, как они напитывались влагой, и ловко бросая использованные в мусорное ведро. – Итак, Поуль, меня больше всего интересует, как там все прошло у тебя?

Поуль Троульсен флегматично покачал головой.

– Полина права, она абсолютно невыносима. Представляешь, с ходу раскусила, что я из полиции, и не успел я представиться, как она обрушила на меня целый арсенал отборных ругательств. В конце концов, мне и самому пришлось орать, чтобы довести до ее сведения цель моего прихода. Однако это не произвело на нее абсолютно никакого впечатления. Действительно, гражданская сознательность у нее начисто отсутствует.

– А что конкретно она сказала?

– Чтобы я убирался – катился, канал – обратно к себе в Ютландию в свою грёбаную землянку. Я уже тридцать с лишним лет как живу в столице, так что языковое чутье у нее прямо-таки необычайно развито.

– И это все?

– Ну, еще я дал ей свою визитку на случай, если она передумает.

Полина Берг перебила его:

– Позволь, я угадаю. Она порвала ее, дала тебе взамен свою карточку и предложила устроить к себе на работу?

– Все в точности, как ты говоришь. Необычайно наглая особа.

Конрад Симонсен спросил:

– Так, значит, у тебя не сложилось впечатления, что ей есть что рассказать нам о своей жизни в доме Фалькенборгов?