Всё, как ты захочешь

– Ты хорошо подумай. – Он уже улёгся, опираясь на кровать локтем, ко мне стал значительно ближе, но отсесть показалось трусостью, даже наоборот, выпятила вперёд грудь.

– Я хорошо подумала.

– Галя, я не люблю тайны.

– А их никто и не создаёт. Ты просто мешаешь мне работать, а я этого не люблю. И недоделанную работу показывать не люблю, и когда кто-то над душой стоит, тоже. Я понимаю твою скептическую улыбочку, но делать из текстовой портянки интересную историю это дорогого стоит. Я творческий человек и не потерплю ущемлений!

– Красивая речь. Но абсолютно бесполезная. Галь, – Дима провёл ладонью по моему бедру, пытаясь внушить, что не несёт никакой угрозы на интеллектуальную собственность, – я знаю, что ты натура творческая, и понимаю, каково это, когда тебе мешают, но мне интересно.

– Дима, нет.

Один рывок, бросок. И никакой он не лев. Змея он! Самая настоящая. Отобрал флешку и глазом не моргнул, тут же выпрямился, гипнотизируя взглядом, а я сначала растерялась, потом поняла, что произошло, и обиделась. Принципиально унижаться не стала, упрашивая вернуть то, что ему не принадлежит, хотя душа и разрывалась на две части. Я сдержала первый судорожный вздох, второй получился рваным, но довольно чётким, нос мгновенно заложило, но слёзы всё ещё держались, наверно, надеясь на лучший исход. Всё, на что меня хватило, так это на угрозу.

– Если ты… – Палец, которым я указывала на Диму задрожал и пришлось его убрать. – Если ты откроешь её… я не прощу. Считай, что у тебя больше нет жены.

– И не рискнул бы без твоего ведома. – Пожал он плечами и перед моим носом на раскрытой ладони оказалась маленькая карта памяти в виде булавки. – Просто наглядно продемонстрировал, как просто я могу взять то, что захочу. Но мне будет интересно только если ты откроешь её. Бери. – Подсунул ладонь ближе и я, ещё секунду поломавшись, быстрым захватом вернула драгоценную вещь. Снова сжала в кулаке, но при этом чувствовала себя дурой-дурой.

– Извини…

– Ничего.

Я отвернулась, а Дима приобнял меня за плечи.

– Мне просто интересно. Может, я могу чем-то помочь…

– Да. Сделать пару дырок.

– Каких дырок? – Не понял он, а я развернулась раздражённая.

– От пулемётной очереди, Дим.

– А-а…

– Ну, чем ты можешь в моей работе помочь?! – Попыталась я возразить на его многозначительное «а-а», а он пожал плечами.

– Наверно, мне было бы полезно узнать тебя с другой стороны…

– Это просто работа. – Стояла я на своём, а вот Дима не верил. И даже не пытался этого скрыть.

– Тогда я вообще проблемы не вижу.

Не знаю, отчего больше: от раздражения или, может, от желания показать ему первому то, что ещё никто не видел, но я бросила флешку к компьютеру, словно ненужную вещицу. Словно мне и не важно, посмотрит он или нет, оценит, или засмеёт. Дима не притронулся, так и висел на моих плечах.

– Мне будет приятно, если ты сама покажешь то, что можно посмотреть.

– Вот ещё!

– Стесняешься? – Ударил по больному и я закусила губу. Попыталась сбросить его с плеч. Дима засмеялся.

– Ну, думаю, если ты всё же уступила, то…

Якобы нехотя, он потянулся и прилёг, повернувшись лицом к компьютеру. Послышался звук обнаруженного устройства, Димино ворчание по поводу допотопности техники я не заметила, не до того было. А вот после его тихого «гхм-гхм», насторожилась.

– Галь?.. – Потянул он

– Что? – Всё так же, не оборачиваясь, да ещё и крепко зажмурив глаза, процедила я, на самом деле уже хотела услышать вердикт.

– Это нормально, что на флешке ничего нет.

– Что значит ничего?! – Сориентировалась я быстро, даже слишком, и уже через мгновение лежала рядом, пытаясь понять, что он имеет в виду. Для полнейшей демонстрации недовольства несколько раз цокнула, подёргала флешку, даже перезагрузила компьютер, хотя нехорошее предчувствие уже громко топало, подступаясь к сознанию.

Когда даже после повторения манипуляции моя родненькая флешечка так ничего и не показала, я сорвалась.

– Что ты с ней сделал?.. – Развела руками, не глядя на Диму, но думаю, он понял, к кому обращалась. – Что ты с ней сделал?! Это ты, ты виноват! Зачем полез ко мне, зачем?! Личное пространство, личное пространство! Да что ты вообще в этом понимаешь?! Так и норовишь прикопаться поглубже, чтобы потом ударить посильнее. Ненавижу!

При этом не забывала молотить его раскрытой ладонью по спине, и шипеть как змея, из которой яд цедят. Дима мужественно молчал.

– Галь, нельзя вот так выдёргивать средства памяти, такое неожиданное прерывание работы вполне может вызвать потерю данных. Думаю, ты должна знать.

– Я тебе вообще ничего не должна! – Хлюпала я носом. – Я просила тебя, не лезть! А ты всё равно, как танк, как бульдозер! Нельзя сделать человека счастливым насильно. Нельзя! Что ты молчишь? Ну, вот, что ты молчишь?! Тебе ведь даже не стыдно!

– Если там было что-то настолько ценное, – начал он, а я уже знала, к чему ведёт, поэтому сквозь порывающиеся всхлипы, выкрикнула.

– А я не могу каждую минуту копировать информацию. Не могу! Там месяц работы не сохранённой. Знаешь, что такое месяц? Да это полжизни!