Всё о Ниро Вульфе. Том 2

За Хитом расположилась Кэрол Берк, единственная посетительница, к которой я испытывал хоть какую-то симпатию. Каждый раз, когда у нас собираются гости, их рассаживанием занимаюсь я, и если кто-то из них представляется мне заслуживающим изучения, я усаживаю его в ближайшее ко мне кресло. Так я поступил и с этой Кэрол Берк, однако, пока я встречал в прихожей Леддегарда, явившегося последним, она самовольно переместилась в другое место, что мне совершенно не понравилось. Меня не оставляло чувство, что этой дамочке стоит уделить внимание. Обсуждая ее, наравне с остальными, сегодня днем с Лоном Коэном из «Газетт», я выяснил, что она считается внештатным специалистом по связям с телевидением, но в действительности услуги ее никому не требуются, что она известна своей способностью очень быстро двигаться, и что существует шесть различных версий, почему три года назад ей пришлось покинуть Голливуд. Кроме того, я никак не мог решить, приятно ли мне на нее смотреть или же нет. В случаях, когда ответом на подобный вопрос является незамедлительное «нет» (а таковых значительное большинство) или такое же незамедлительное «да» (ничтожное меньшинство), таковая проблема даже не возникает, все и так ясно, но вот пограничные случаи требуют особенно пристального внимания с моей стороны. Именно к этой пограничной категории я и отнес Кэрол Берк, когда она, едва переступив порог, искоса метнула в мою сторону безнадежный взгляд своих карих глаз. Теперь, самовольно заняв кресло, она находилась в целых пяти шагах от меня.

Миссис Бенджамин Рэйкелл, сегодня сжимавшая губы еще даже крепче прежнего, сидела в красном кожаном кресле подле стола Вульфа.

Он окинул взглядом присутствующих и пророкотал:

– Я не буду благодарить вас за то, что вы пришли, поскольку это прозвучало бы нелепо. Вы здесь по просьбе мистера и миссис Рэйкелл. А уж явились ли вы, дабы сделать им одолжение, или же просто сочли благоразумным не игнорировать их просьбу, несущественно.

Лично мне их присутствие здесь вообще представлялось несущественным. Очевидно, раз уж Вульф отправил меня на разведку на Фоли-сквер и в убойный отдел, он исходил из версии Рэйкеллов, будто Артура лишили жизни коммуняки, которые пронюхали о его работе на ФБР. Однако данная версия прессой не муссировалась, и проболтаться о ней Вульфу никак было нельзя. Ибо, коли зарабатываешь на жизнь частным сыском и хочешь сохранить лицензию, раскрывать личность тайного агента ФБР крайне неблагоразумно. И даже если вдруг Артур просто-напросто решил запудрить мозги своей доверчивой тетушке, а сам в действительности был связан с ФБР не более, чем я с «Дочерьми американской революции»[19]… Нет, пожалуй, все равно лучше было держаться от этого подальше.

Поэтому Вульф не только не мог говорить по существу дела, он даже не мог позволить себе какого-либо намека на это самое существо. Как он вообще мог говорить?

Тем не менее он произнес:

– Не знаю, дала ли полиция вам понять, в каком вы оказались положении. Копам не по нраву, что я вмешиваюсь в это дело. С самого утра, как только им стало известно, что мистер и миссис Рэйкелл наняли меня, вход в мой дом находится под наблюдением. Вероятно, нынче вечером следили и за кое-кем из вас. Но мы не нарушаем никаких законов: мистер Рэйкелл имеет полное право нанимать меня, я – работать на него, а вы – предоставлять мне информацию, если есть, конечно, желание.

– Уж не знаю, как другие, – Леддегард заерзал в кресле, вытягивая свои длинные ноги, – а лично я не испытываю ни малейшего желания участвовать в сборе информации. Я пришел лишь из вежливости к людям, понесшим тяжелую утрату.

– И они вам за это признательны, – уверил его Вульф. – Теперь касательно вашего положения. Я разговаривал с мистером и миссис Рэйкелл вчера, а потом еще раз – сегодня днем с миссис Рэйкелл. Понятно, почему вы пятеро оказались в центре внимания газетчиков: ведь все вы присутствовали на ужине, во время которого Артур Рейкелл проглотил капсулу с ядом и умер. Но возможно, у представителей закона имеются и еще какие-то причины вас подозревать. Скажите, были ли полицейские с вами откровенны?

– Чертовски глупый вопрос, – спокойно заявил Хит, однако в баритоне его чувствовалась скрытая агрессия. – Полицейские никогда не бывают откровенными.

– А я как-то знала одного честного копа, – вежливо вставила Фифи Гоин.

– Лично мне кажется, – сказала Кэрол Берк Вульфу, – что вы просто-напросто устроили спектакль, собрав нас всех здесь. Нужно быть настоящим фокусником, чтобы незаметно вытащить у человека из кармана коробочку для пилюль, подменить капсулу и подкинуть ее назад. А на столе эта коробочка находилась у нас на виду.

Вульф хмыкнул:

– Вы все только и делали, что таращились на таблетницу? Все двенадцать минут?

– Никто и не говорил, что мы на нее таращились, – раздраженно выпалил Леддегард. – Но, согласитесь, осуществить подмену было невозможно.