Всё о Ниро Вульфе. Том 2

Если бы кто-то подсел в такси, на котором я ехал в сторону центра, и предложил поставить десять к одному, что мы взялись за дело не с того конца, я бы никак на это предложение не отреагировал. Да, я люблю полагаться на удачу, но только не вслепую.

Дом 171 по Восточной Пятьдесят второй улице представлял собой старое здание, прежде не имевшее лифта, которое, как и соседние постройки, подверглось значительной реконструкции снаружи и внутри. Все они были выкрашены в элегантный серый цвет, оживляемый где желтой отделкой, а где синей и зеленой.

В вестибюле я нажал на самую верхнюю кнопку рядом с надписью: МОЛЛОЙ, снял с рычага трубку, прижал ее к уху и, дождавшись отклика, назвал себя. Замок щелкнул, я толкнул дверь, вошел, сел в лифт и надавил на кнопку с цифрой «пять». Выйдя из лифта, огляделся по сторонам, высматривая, с какой стороны находится лестница. В конце концов, я был детективом, который оказался на месте преступления.

Меня окликнули. Я обернулся – дама стояла на пороге своей квартиры.

Она была всего в восьми шагах от меня. Однако к тому моменту, как я очутился с ней рядом, во мне уже оформилось решение, которое с другими женщинами нередко зрело долгие часы и даже дни. Я решил, что не хочу владеть даже локоном с ее головы.

Почему? Просто мне хватило взгляда, дабы понять: завладев им, я неизбежно возжелаю всего прочего, а это было бы крайне нежелательно. И прежде всего, несправедливо по отношению к нашему П. Х., угодившему в пиковую ситуацию.

Поэтому я решил ограничиться сугубо деловым общением. Да, я улыбнулся ей, когда она посторонилась, пропуская меня в квартиру, но это была корректная улыбка профессионала.

После того как я снял пальто и шляпу и оставил их на стуле в прихожей, вдова провела меня в большую, прекрасно обставленную гостиную с тремя окнами. Именно здесь, если помните, Питер Хейз и обнаружил труп. Ковры и мебель наверняка подбирала миссис Моллой. Не спрашивайте, как я это определил. Просто я видел ее на фоне ковров и мебели, и этого было вполне достаточно.

Она села на стул возле окна, а я, подождав приглашения, занял соседний. Мистер Фрейер, сказала вдова, сообщил ей по телефону, что обратился за консультацией к Ниро Вульфу и тот высказал желание, чтобы с ней побеседовал его помощник, мистер Гудвин. Больше ей ничего не известно. При этом она не добавила: «И что вам от меня нужно?»

– Даже не знаю, с чего начать, – заговорил я. – Ведь мы с вами придерживаемся разных точек зрения на один очень важный вопрос. Мистер Фрейер, мистер Вульф и я, все трое, считаем, что Питер Хейз не убивал вашего мужа. А вы не разделяете нашей убежденности.

– Почему вы так говорите? – вскинулась она.

– Потому что не вижу смысла ходить вокруг да около. Вы думаете так, а не иначе, поскольку вам не приходит в голову ничего другого. Вы вообще сейчас не в состоянии думать. Вам нанесли удар, и вы впали в ступор. Но не мы. Наши мозги работают нормально, и мы стараемся использовать их с максимальной отдачей. Однако нам нужно знать наверняка: если мы докажем свою правоту – не скажу, что перспективы сильно обнадеживают, – но если мы все-таки ее докажем, вы будете рады?

– О! – воскликнула она и приоткрыла рот. И снова выдохнула еле слышно: – О!

– Я воспринимаю это как «да», – заметил я. – Тогда забудьте про разницу точек зрения, тем более что они в любом случае не идут в счет. Мистер Фрейер провел сегодня пять часов с мистером Ниро Вульфом, и мистер Вульф постарается отыскать доказательства невиновности Питера Хейза. Он просмотрел записи ваших бесед с Фрейером. Увы, от них нет никакого проку. Поскольку вы целый год прослужили секретаршей у Моллоя и три года были его женой, мистер Вульф надеется, что вы должны были – или, скажем так, могли – видеть или слышать что-нибудь способное нам помочь. Если вы помните, мистер Вульф предполагает, что Моллой убит не Питером Хейзом, а кем-то другим. Он уверен, что, коль скоро убийство Моллоя замышлялось заранее и явилось результатом каких-то его поступков, то вы, общаясь с ним, не могли не почувствовать неладного. По его высказываниям, по его поведению…

Она замотала головой, но адресовалась не ко мне, а к самой судьбе.

– Может, что-то и было, но я ничего не заметила, – уронила она.