Всё о волшебной стране Тилоаре

Лиф подскочил на месте, стук разлетелся по комнате.

Зеленый свет исчез, руки Фэло безвольно упали вниз, голова поникла.

Тук! Тук!

Лиф заткнул уши, но звук все равно бил по барабанным перепонкам, заползал в голову, заставлял стучать зубы. Он был невыносим, но манил его, звал. Лиф огляделся по сторонам в поисках источника звука.

И увидел. В центре комнаты стоял маленький столик, он был бы похож на миллионы других столиков, если бы его стеклянная поверхность не волновалась, как речная вода. Лиф подошел поближе. Соблазн посмотреть, что таится под вздымающейся гладью, был непреодолим.

Но Фэло уже спешил к столу, вытирая губы длинным рукавом. Ол склонился над волнующейся бездной, и звук стих. Поверхность стола стала дымчатой, с красными просветами. В глубине зияла дыра, чернее черного.

Фэло склонился ниже, из темноты его позвал голос. Тихий, как смерть:

— Фэло.

— Да, Господин, — торопливо ответил Ол. На узких губах еще виднелась засохшая пена.

— Ты испытываешь мое терпение?

— Нет, Господин.

— Тебе был дарован Люмин, но ты пренебрегаешь своими обязанностями. Ты лишишься его.

Фэло бросил скорбный взгляд в угол, откуда только что струился зеленый свет, и снова обратился к колеблющейся поверхности:

— Но я не пренебрегаю своими обязанностями, Господин.

— Значит, ты готов сообщить мне важные сведения? Кузнец Джарред наконец-то признался?

Лиф затаил дыхание.

— Нет, Господин, — ответил Фэло. — Я думаю…

— Ты не один, раб? — прошипел голос.

Фэло беспокойно огляделся по сторонам. Взгляд его бесцветных глаз скользнул по невидимому Лифу.

— Нет, Господин, — ответил он. — Это невозможно. Никто, кроме меня, не входит в эту комнату, таков ваш приказ.

— Я чувствую… что-то. — Дыра увеличилась, как огромный пытливый зрачок.

Лиф не смел пошевелиться, пытаясь прогнать из головы все мысли. Повелитель Теней ощущал его дух, зло рыскало по комнате. Лиф почти ощущал его движение.

— Здесь… здесь никого нет, — проскулил Фэло, его губы дрожали.

— Хорошо. Продолжай.

— Я начинаю думать, что кузнец и в самом деле ничего не знает, — снова заговорил Фэло. — Голод и пытки не сломили его. Даже угроза ослепления и гибели жены не развязали ему язык.

— А она?

— О, она держится еще храбрей. Проклинает своих мучителей, но не делает никаких признаний.

Мама. Лиф почувствовал, что по щекам бегут слезы. Он боялся поднять руку и вытереть их. Чувствам поддаваться было нельзя.

— Значит, они дурачат тебя, Фэло, — усмехнулся невидимый собеседник. — Потому что они виновны, виновны во всем, в чем их обвиняют. Их сын — один из этой троицы. В этом не приходится сомневаться.

Фэло сглотнул.

— Их сын путешествует с королем? Но кузнец рассмеялся мне в лицо, когда я это сказал. Рассмеялся! И готов поклясться, что этот смех был неподдельным.

— Конечно. Мужчина, путешествующий с мальчишкой, не Эндон, а бывший дворцовый стражник по имени Барда. Немудрено, что твоя глупая догадка рассмешила кузнеца.

Лицо Фэло перекосилось от ярости.

— Он заплатит! — выдохнул Ол. — И его жена тоже. Они пожалеют, что родились на свет! Я…

— Ты ничего не сделаешь, Фэло! — Голос, идущий из темноты, был ледяным. Фэло умолк. — Очевидно, ты слишком долго жил среди людей и стал мыслить, как они. А может быть, Люмин расплавил мозг, вложенный мной в твою никчемную голову.

— Нет, мой Господин. Нет!

— Тогда слушай меня. Ты мое творение, и твое предназначение — выполнять мою волю. Делай, что я тебе приказываю. Ты и пальцем не тронешь кузнеца и его жену, они мне нужны. Пока они живы — мальчишка в наших руках, как только они умрут — ему будет нечего терять.

— Олы в их обличье…

— У мальчишки великий топаз. Духи родителей предстанут перед ним, как только отойдут в мир иной. Перевоплощенцы здесь не помогут.

Наступило молчание. Наконец Фэло заговорил снова:

— Могу я узнать, где сейчас эта троица, Господин?

— Мы потеряли их из виду. Пока.

— Но я думал, ваш…

— Не стоит думать о том, что тебя не касается, Фэло. Любопытство — удел человека, а ты существо иного плана. Это понятно?

— Да, Господин. Но я спрашивал не из любопытства, мною двигало беспокойство за успех ваших дел. Возможно, вашим врагам удалось каким-то чудом воссоздать Пояс, а это огорчило бы вашу милость.

Голос Фэло был елейным, но Лиф заметил в глазах Ола злорадство.

Наверное, Повелитель Теней тоже это заметил, потому что красные огни загорелись ярче, а в тихом голосе появилась угроза.

— У меня много планов, Фэло. Если провалится один, сработает другой. Если ты будешь четко следовать моим приказам, то скоро сохранять жизнь кузнецу и его жене будет необязательно. Ты сможешь делать с ними все, что захочешь, а может быть, и с самим Эндоном, если он наконец наберется храбрости и высунет из убежища свою трусливую голову.

Лиф похолодел.

— А как насчет нашей троицы? — жадно спросил Фэло.

Раздался тихий смех. Темно-красные волны стали алыми, как кровь.

— О нет, Фэло. Троица — это моя забота.

Лиф проснулся в поту, сердце было готово выскочить из груди. Во рту был кислый привкус — привкус страха.