Всё перемелется в прах (СИ)

– Это вы о чем? – встрял в разговор Синдзи, чем-то напоминая любопытную бабульку у подъезда, и в коем-то веке я порадовалась его недоверчивости.

– Если вы о том, что произошло с королем квинси, то не лучше ли поднять этот вопрос на собрании капитанов?

– Тоширо?

От кого я не ожидала услышать столь жесткий вердикт, так от парня, который, казалось, всегда находился на моей стороне… Казалось. Находился. До того, как я пронзила его катаной и прожарила изнутри. В отличие от меня, которая уже не считала предательство чем-то оскорбительным или же пугающим, а всего лишь инструментом для достижения цели. И не важно, что предательство было прикрыто «важной миссией». Боевые ранения и доверие так просто не оправдать жесткими мерами. Тоширо был единственным, кто искренне заботился обо мне, о Хинамори, и переживал, а я растоптала его чувства, смешала с грязью, и пусть меня терзала вина, я упрямо отказывалась признавать… просить прощение. На словах, конечно, попросила, но когда это произошло, парень словно и не поверил в мои сожаления. Но его продолжали держать эмоции.

Как и Юмичика, головой Тоширо понимал, что подобное обращение с собой прощать нельзя. Но сердцем он не мог с легкостью отказаться от меня. В этом, похоже, и заключалась истинная сила манипуляций, игры на эмоциях. И чтобы не сдаться перед своими сомнениями, парень упрямо не смотрел в мою сторону.

– Прости, Хинамори, – болезненно нахмурившись, обмолвился Тоширо, – но ты капитан, и то, что ты сделала… ничем не лучше того, что сделали вы, Кьёраку. Выпустить Айзена из тюрьмы – это последнее, что вы должны были делать.

– Так это и было последним, что пришлось сделать, – сохраняя завидную невозмутимость и зрительный контакт с собеседником, развел руками мужчина. – И, как видите, именно Айзен одолел Яхве. Хотите оспорить это?

– Я, конечно, понимаю, что он силен. Но не настолько же, чтобы от Яхве не осталось тела, – едва не шипя, подметил Тоширо. – Я бы поверил, что он растворился в той черной дряни, но мы нашли отрубленные… конечности.

– Раз вы хотите обсудить это, то можете прибегнуть к своему же совету и вынести вопросы на общее обсуждение капитанов. Сейчас же я пришел побеседовать только с Хинамори-чан.

Дурное предчувствие все пыталось поделить место с разочарованием из-за отсутствия видимой поддержки от Тоширо. Оглянувшись на парня, невольно заметила, что Рангику смотрела на нас с откровенной болью во взгляде. Значит, через нее я могу повлиять на парня, убедить его, чтобы хоть немного смягчить по отношению ко мне. Но об этом позже, сейчас важно другое.

– Может, лучше действительно вынести это на общее обсуждение? – предложила я.

Ведь в таком случае Кьёраку уже не сможет умолчать о печати, которую они с Уноханой, Ямамото и Укитаке наложили на меня. Если же я столь опасна, то почему бы не посадить меня в тюрьму? А если я герой, то зачем мне бомбу на шею вешать? Тем более, если я поняла правильно, Зараки Кенпачи поддержит меня, и в случае лишения должности капитана, он хотя бы придержит место для меня в своем отряде. А там, пойди, поспорь с Кенпачи. Если с Ямамото Генрюсаем капитан одиннадцатого отряда не рвался спорить, то вот с Кьёраку, да еще и, учитывая обстоятельства… Кто знает.

– Боюсь, этот разговор не для всех ушей, – вздохнул Кьёраку, наградив меня пристальным, прожигающим душу, взглядом. – И это в ваших интересах. Просто… командир нулевого отряда рассказал очень любопытные вещи. Думаю, вы догадывайтесь, о чем я говорю… капитан Хинамори Момо.

Если бы он не обратился ко мне полным именем, я не сразу бы сообразила, о чем зашла речь. Но холодный взгляд, которым главнокомандующий одарил меня из-под припущенной соломенной шляпы, заставил кровь отхлынуть от моих щек. Я буквально прочувствовала, как силы, стягиваясь в липкий сгусток, стекают вниз к пяткам.

Он знает… Ичибей рассказал ему о моей сущности. И что теперь? Отведут меня в тюрьму в соседнюю камеру с Айзеном? И ведь если начну сопротивляться и капризничать, мужчина сбросит бомбу в виде «ты не настоящая Хинамори», что лишит меня последней поддержки других шинигами. Как минимум лейтенантов и Тоширо.

С трудом подавив желание скривиться, взвесив риски, пришла к выводу, что в таком случае действительно не оставалось выбора. Хотя, стоит ли удивляться? Я себя в такую жопу загнала, что стоило бы восхититься, как меня не засосало туда раньше. Так что, не без недовольства выдохнув, двинулась навстречу Кьёраку.

Правда, и пары шагов не успела пройти, как на пути возник Юмичика, закрыв меня собой от мужчины. Списала бы я это на обычное возмущение, но мельком увидев его хмурый суровый взгляд, сообразила – он тоже понял намек Кьёраку.

– Офицер Аясегава, прошу вас не вмешиваться.

– Да? – без энтузиазма уточнил парень. – Тогда почему вызывают только ее, а не нас с Иккаку? Мы же защищали ее от нулевого отряда, разве нам тоже не положен выговор?

– Вот и куда ты лезешь, а? – болезненно вздохнул Иккаку, спрятав лицо за ладонью. Его тяжкий вздох так и кричал «за что ты так со мной».