Всё возможное: Как врачи спасают наши жизни

В переполненном хирургическом отделении в Нандеде я видел годовалого мальчика, которого привезли родители. На их тревожных лицах было то выражение страха, беспомощности и страстной надежды, которое я часто встречал в бедных, переполненных больницах. Ребенок лежал у мамы на руках подозрительно тихо, глаза его были открыты, но он смотрел без интереса и ни на что не реагировал. Его дыхание было ровным и незатрудненным, но неестественно быстрым, как если бы насос внутри него был настроен на неправильную скорость. Мать описала неоднократные приступы пугающе сильной рвоты – содержимое его желудка могло перелетать через стол. Врач педиатрического отделения отметил, что голова ребенка увеличена, ее окружность явно непропорциональна его маленькому тельцу, и поставил предварительный диагноз, который подтверждался рентгеновским снимком черепа: у мальчика тяжелая гидроцефалия – врожденное заболевание, при котором прекращается нормальный отток жидкости из мозга. Мозговая жидкость медленно накапливается, и постепенно от ее давления не только увеличивается череп, но и сжимается мозг. Если не сделать операцию, обеспечивающую отток жидкости из головного мозга и черепа, повреждение головного мозга усугубится, за непрерывной рвотой могут последовать потеря зрения, сонливость, кома и, наконец, смерть. Но после успешно проведенной операции ребенок может жить совершенно нормально. Поэтому педиатры отправили ребенка с родителями в хирургическое отделение.

Однако в хирургическом отделении не было нейрохирурга. Не было и оборудования, которое понадобилось бы нейрохирургу, – ни дрели для просверливания отверстия в черепе, ни шунтирующего устройства со стерильной трубкой одностороннего действия для отвода жидкости из головного мозга под кожей и вниз в брюшную полость. Но хирурги не хотели допустить смерти ребенка. Они рассказали отцу, какое устройство нужно его сыну, и он сумел найти копию одного из них на местном рынке за 1500 рупий (около 30 долларов). Оно было неидеальным – трубка была слишком длинной и нестерильной. Но доктор Джамдейд, заведующий хирургическим отделением, согласился взять этого больного.

Ребенка доставили в операционную на следующий день, мой последний день в Нандеде, и я наблюдал за работой хирургической бригады. Трубку обрезали до нужного размера и поместили в паровой автоклав. Анестезиолог усыпил мальчика инъекцией кетамина, дешевого и эффективного анестетика. Медсестра сбрила волосы с правой стороны головы бритвой и обработала кожу от головы до бедер йодом. Хирург-ординатор обложил операционное поле стерильными пеленками. На маленьком подносе под единственным операционным светильником медсестра выложила в ряд хирургические инструменты – серебристые, блестящие и, как мне показалось, совершенно не соответствующие задаче. С тем, что было у Джамдейда в распоряжении, я смог бы зашить только небольшую рваную рану. Но он взял скальпель и сделал разрез длиной примерно два с половиной сантиметра через кожу и тонкую мышцу в двух с половиной сантиметрах над ухом мальчика. Он взял кровоостанавливающий зажим – простой металлический зажим в форме ножниц, которым хирурги обычно пережимают небольшие кровеносные сосуды или захватывают нитку, и начал медленно вкручивать его острый кончик в обнажившийся белый череп ребенка.

Сначала ничего не происходило. Кончик постоянно соскальзывал с твердой поверхности кости. Но все же он нащупал точку опоры, и в течение следующих 15 минут хирург кропотливо вкручивал острие в череп, пока в нем не появилась крошечная дырочка. Он продолжал растачивать это отверстие, следя за тем, чтобы инструмент не соскользнул и не проткнул открывшийся теперь мозг. Когда отверстие стало достаточно большим, он просунул конец трубки в пространство между мозгом и черепом. Взяв другой конец трубки, он завел его под кожу на шее и на груди, направив вниз, к брюшной полости. Однако перед тем, как ввести трубку в открытое пространство брюшной полости, он остановился на мгновение, чтобы понаблюдать за потоком жидкости, вытекающей из мозга по новому каналу. Она была прозрачной и чудесной, как вода. Как совершенство. Он не сдался. И в результате по крайней мере этот ребенок будет жить.

Послесловие. Как стать положительным отклонением