Всё зависит от нас

Надрывно гудя моторами, самолёт с каждой минутой всё дальше и дальше удалялся от Москвы, увозя нашу сборную компашку в сторону фронта. А компания собралась не маленькая. Помимо меня и Серёги, летела вся следственная группа МУРа в количестве аж пяти человек. Кроме их старшего — Александра Третьякова, присутствовали два его помощника, Денисов и Калныш, а также пара экспертов. Сейчас все менты, расположившись на каких-то тюках, дрыхли, а мы с Гусевым сначала попробовали общаться, пытаясь перекричать шум двигателей, но потом мне это дело надоело и я тоже завалился на мешки. Вообще, в этот раз повезло — попутным грузом шли не твёрдые угловатые ящики, а мягкая почта, поэтому, расположившись с комфортом, сунув шапку под голову, закрыл глаза. М-да, удобно устроился… Это вам не на жёсткой лавочке часами попу плющить или на откидных стульчиках мучиться. И укачивает на них почему-то сильнее, может потому, что поперёк движения сидишь? Причём интересно — когда к немцам летишь, там хоть вдоль, хоть поперёк располагайся, по барабану — как огурчик себя чувствую, а когда по нашим тылам на самолёте мотаюсь — мутит… Да и Ли-2 ещё тот лайнер — все воздушные ямы его, благо хоть не сдувает сквозняками, как в ТБ и в тулуп кутаться не надо.

Постепенно проваливаясь в сон, вспоминал нашу первую встречу со следственной группой. Вначале, ещё в Кремле познакомились с Третьяковым. Когда мы вышли от Сталина, Поскребышев показал на напряжённо сидящего худощавого майора приблизительно моего возраста. Увидев жест сталинского секретаря, парень вскочил и рубанул в нашу сторону строевым. Подойдя ближе, он, встав по стойке смирно, представился:

— Товарищ генерал-майор, начальник приданной вам оперативно-следственной бригады Московского уголовного розыска, старший оперуполномоченный майор Третьяков, прибыл в ваше распоряжение!

Серёга несколько секунд оглядывал тянущегося майора, а потом, скомандовав «вольно», пожал ему руку, сказав:

— Генерал-майор Гусев, а это мой заместитель, подполковник Лисов.

Мент протянул руку и мне, но я, не дожидаясь рапорта, сбил весь его мандражно-пафосный настрой, возникший при виде многозвёздных и орденоносных офицеров госбезопасности:

— Лисов, можно просто Илья. И не напрягайся ты так, мы люди нормальные. Устав и субординация — дело, конечно, хорошее, но нам теперь вместе работать, так что шагистику и козыряние прекращай. От тебя не строевая требуется, а знания по специальности. Ну а мы будем помогать по мере сил.

Майор от такого пассажа несколько растерялся, но, надо отдать ему должное, быстро взял себя в руки. Улыбнувшись в ответ, сказал:

— Третьяков, можно просто Саша. Ваше замечание учту.

Гусев на это только хмыкнул и предложил:

— Ну что, товарищ майор, пойдёмте знакомиться с вашей командой. Они сейчас где находятся?

— Вся группа с сегодняшнего утра считается на казарменном положении и расположились у нас, на Петровке.

— Хорошо. Тогда поехали к вам.

* * *

Пока катили в МУР, я ещё немного пообщался с ментом и он несколько оттаял, а то вначале парень сидел, как будто лом проглотил, и общался односложно, стараясь говорить исключительно уставными фразами. С другой стороны, его можно понять — обычного опера выдёргивают в Кремль и передают под начало незнакомых начальников, которые мало того что являются представителями госбезопасности в больших чинах, так ещё и в этом самом Кремле ориентируются, судя по поведению, как у себя дома. А нам этот парень и его люди нужны были не зажатыми и пугливыми, а работоспособными и соображающими. Поэтому когда мы уже выходили из машины, я, пихнув Гусева в бок, прошипел:

— Серёга, перестань так надуваться. Это ведь не твои подчинённые, а просто прикомандированные. Сейчас вот запугаешь людей одним только видом, когда они ещё очухаются и работать начнут?

Гусев, подумав пару секунд, кивнул, поэтому знакомство и общение с командой следователей получилось не казённо-деловым, а гораздо более человечным. Менты, поняв, что гэбэшный генерал, по сути, нормальный мужик, сразу включились в работу. Выслушав мой и Серёгин рассказ, они начали задавать вопросы. Только вот толком мне отвечать не пришлось. В дверь постучал дежурный и попросил к телефону подполковника Лисова. Недоумевая, кому это я понадобился, прошёл за лейтенантом. Взяв трубку, услышал голос Васи Кружилина, который сообщил, что меня вызывает Колычев. Уточнив, одного или вместе с Гусевым, удивлённо хмыкнул и спустился к нашей «эмке», стоящей у входа. Когда приехал на Лубянку, водилу отправил назад, а сам знакомым путём взбежал по широкой лестнице на второй этаж.

Генерал-полковник уже вернулся от Верховного и встретил меня в своём кабинете, имея на физиономии очень странную улыбку. Правда, причина этой улыбки тут же выяснилась. Только я вошёл, Иван Петрович достал из папки конверт и сказал:

— Извини, Илья, сразу тебе это письмо не отдал, чтобы не отвлекать перед встречей с Иосифом Виссарионовичем. А сейчас бери, читай. Захочешь написать ответ, возьми конверт и бумагу у Кружилина, а потом отдашь мне для отправки адресату.