Всё зависит от нас

Проскочив поворот с указателем, на котором чёрной краской было намалёвано — «Хозяйство Лазарева», мы выехали к большой деревне. Оп-па! Похоже, попали куда надо! Во всяком случае знакомую рыжую морду адъютанта командарма признал сразу. Он стоял на крыльце, курил и давал ЦУ старшине из комендантского взвода. Чтобы не торчать долго на КПП, я оглушительно свистнул и заорал:

— Вовка, твою маман, принимай гостей!

Козельский закрутил башкой и, увидев меня, разулыбался. Махнув рукой, давая команду пропустить, он сошёл с крыльца и, дождавшись, пока мы повыпрыгиваем с «газона», поздоровался. Поручкавшись с адъютантом, спросил:

— Вовчик, а где наши? Мне сказали, что они у вас будут дислоцироваться.

— Ещё не подъехали, часа через два будут. А вы, я смотрю, опять за передок бегали? Как сходили?

— Херово… Вовка, ты пока связистов напряги, пусть всем сообщат, что если появятся двое из группы Колдуна, немедленно их сюда. Или хоть радио дадут, а то я дёргаюсь.

— Понял, сделаем. А вам сейчас обед организуем.

— Угу, спасибо!

Сказав мужикам, чтобы они шли обедать, сам двинул представляться командарму — генерал-лейтенанту Малышеву. Он хоть и не был моим командиром, вот только вежливость, по мере возможности, я старался соблюдать.

Генерал был занят, но для человека из группы Колычева время нашёл. Даже чаем напоил. Узнав, что двух человек мы потеряли, пообещал помочь в поиске:

— Как Иван Петрович приедет, он по своим каналам всех поднимет, ну а сейчас я тоже дам распоряжение.

— Спасибо, товарищ генерал-лейтенант! Разрешите идти?

— Да, конечно, отдыхайте.

Уже выходя из дома, был чуть не сбит с ног каким-то мелким пузаном в лампасах и генеральских погонах. Он, врезавшись в меня, отскочил и завопил:

— Что? Кто такой?

Причём фраза была гораздо длиннее, но состояла сплошняком из матов. Этот пончик, несмотря на смутную узнаваемость, мне не понравился, поэтому, чтобы долго не полоскать мозги, просто встал по стойке смирно и рявкнул:

— Виноват, тащ генерал!

Обычно этого вполне хватало. Ну подумаешь — столкнулись в дверях. Причём это он на меня налетел… Но толстый не угомонялся. Не обращая внимания на вышедшего Малышева, он продолжал материться, иногда вставляя в мудрёно закрученные конструкции обычные слова. Из речи было понятно, что я пьян, морда разбита именно в пьяной драке и вообще меня надо арестовать. Стоявшие рядом прихлебатели из свиты приехавшего скандалиста выразили немедленную готовность к действиям. Лощёный подполковник решил первым проявить инициативу. Шагнув вперёд, напористо рявкнул:

— Сдать оружие! Вы арестованы!

А на меня вдруг накатило… И так весь на нервах, тут ещё этот козёл прилизанный. Быстро достав из разгрузки гранату, со словами «Да без проблем!» — сунул чугунный кругляш в руки толстому генералу. Тот машинально взял, а я, выдернув кольцо, секунду подержал его перед расширившимися глазами пухлика и кинул колечко за спину. Тут сразу стало очень тихо. Было видно, что «лимонка» без предохранителя моментально начала доставлять массу неудобств жирному хаму. Того даже пот прошиб. Он только и смог выразить своё неудовольствие неуверенным:

— Э-э-э…

Генерал затравленно огляделся, но выкинуть опасный подарок было некуда. Свита рада была помочь, только вот не знала как. Прилизанный подпол стоял соляным столбом и вроде даже не дышал.

Да уж… видно, давно наши штабные метаниями гранат не занимались… Ребята из охраны, которые могли бы правильно среагировать, все остались на улице, а этих лизо-блюдов, похоже, заклинило намертво. Лысый застыл, не сводя глаз с кулака — того и гляди, уронит подарочек. Правда он не знал, что там запала нет. Я после случая с мельниковцами всегда держу одну гранату с обломанным взрывателем. Мало ли как жизнь повернётся, а несколько секунд ступора у врага могут очень помочь в нашем нелёгком деле. Так что сейчас толстяк зажимал в потном кулачке чистую «липу».

Затянувшееся молчание нарушил Малышев. Делая вид, что не замечает смятенного состояния приехавшего, он доложил:

— Товарищ член военного совета, это — Илья Иванович Лисов, человек из особой группы Колычева и личный порученец Верховного главнокомандующего.

Не заметно, чтобы от этих слов держателю гранаты стало легче. Трястись он не перестал, только глаза ещё больше выпучил. Командарм, глядя на члена, со словами «Разрешите помочь» — осторожно протянул руку, чтобы забрать «феньку». Тут уж я вмешался:

— Это — моё. Сам заберу.

И обращаясь к толстому, сказал:

— Отдай… отдай, кому говорят!

Отдать кругляш мне были рады, но не могли. Поэтому пришлось, отгибая генералу пальцы, постепенно выцарапать «лимонку» себе. Глянув на выдохнувших людей, злобно ухмыльнулся и разжал кулак. Предохранительный рычаг, весело дзынькнув, отлетел в сторону, тихо хлопнул боёк, а народ упал на пол с такой скоростью, как будто у них ноги подрубили. К чести Малышева, надо заметить, что залегать он не стал, а только побледнел. Секунд через десять генерал-лейтенант выдохнул и от души ругнулся:

— Придурок вы, Илья Иванович! Разве можно так?

— А как ещё с такими общаться? И кстати — кто это?