Всю жизнь я верил только в электричество

Так вот. Отливаем мы как-то раз кастеты, ждем когда свинец в земле остынет, чтобы его выкопать. А тут к приоткрытым воротам  дома Иванов подъезжает черная «Победа». Из неё выходят двое плотных мужчин в серых двубортных костюмах. В руках у каждого по дорожному чемодану. Оба Ивана тихо приказали нам сесть на землю и не вставать пока они не скажут, а сами ровным коротким уверенным шагом пошли к машине. Минуты три они о чем-то неслышно перекинулись парой слов с гостями. Потом подняли с земли чемоданы, синхронно, по-военному, повернулись на каблуках и так же четко и ровно пошли в дом. Машина сдала назад и уехала, а Иваны вышли и присоединились к нам с теми же прибаутками и выражением лиц, как и до приезда явно непростых гостей. Хотя даже самому известному нашему тугодуму Жалмаю понятно было сразу, что в чемоданах деньги. Много денег.

Очередная доза в общак, который хранить доверили Иванам, смотрящим по воровскому рангу.

Потом много лет прошло. Я отслужил. Вернулся. Иванов в угловом доме уже не было. Там жил тихий старик, который развел во дворе кур и пил сырые яйца из лукошка, поставленного  рядом с ним на скамеечке перед воротами.

Старичок этот, как потом выяснилось, отсидел в общей сложности тридцать лет, был тоже вором в законе и теперь смотрящим вместо Иванов. Он и рассказал о том, кем на самом деле были наши друзья – два Ивана.

Их призвали в армию, но полк  № 2416 Р  в  сорок втором году месяц стоял в резерве в Белоруссии.  И однажды Иваны дезертировали, растворились в пространстве, хотя батальоны их окопались на голой равнине, где виден был каждый суслик, выскочивший из норы. В батальонах решили, что они пошли в деревню к девкам, а по дороге их взяли как «языков» разведчики с той стороны. Потому искать и не стали. А Иваны нашли не очень честный способ переодеться в гражданские шмотки и стали искать выходы на блатных. Они ещё до войны имели грандиозный план масштабных экономических краж, тянущих на миллионы рублей. В сумятице, которая легко покорила себе гражданскую жизнь, планы были вполне  выполнимыми. Долго искали, но всё – таки познакомились с одним из авторитетов уголовного мира. Тот свел их с паханами,  После месячных разговоров с ними и всяких проверок блатные их приняли. Поверили. Они выправили им новые паспорта . По документам  оба стали Иванами с разными фамилиями и  уехали в Челябинск. Там и началась их воровская карьера. Они кроме официальной работы заведующими складами организовывали вывоз тракторов ЧТЗ по левым бумагам сотнями и раскидывали их через устойчивые старые воровские каналы по всей стране. Деньги им доставались такие, что старик просто постеснялся называть суммы. Потом они перебрались в Свердловск, на Уралмаш и три года тем же методом опустошали государственную казну на много миллионов рублей. Вычислили их перед самой победой. К этому времени, год назад, за особые заслуги их короновали в Казани, где на воровской сходке общим согласием дали им высший  неприкасаемый статус «воров в законе». Так что на зоне свои семь лет они отсидели в покое, относительном уюте, с хорошей едой, поездками по субботам в кустанайскую баню. А по воскресеньям  сам кум отпускал их в город отдохнуть, пообедать в ресторане и погулять с девчонками до вечерней поверки перед отбоем. Освободили их через пять лет за примерное поведение и ударную работу, к которой они никогда не прикасались. За колючкой их встретили на трёх «победах» свободные пока «орлы» из Свердловска и сказали, что старшие велели им поработать смотрящими в Кустанае лет пять, не больше. Так Иваны попали в угловой дом на улице Ташкентской и Октябрьской. Стали нашими соседями, друзьями и карающим мечом для наших безмозглых уголовников.

Шестьдесят лет пролетели от нашего знакомства с этими загадочными людьми. Адская смесь их аристократизма врожденного, ума и разума, опыта и глубокого понимания сути существования человека на земле грешной нашей, доброта, редкое умение без труда жить свободно, просто, без зависти, жадности и зла в душе, с работающей совестью и верным словом, переплетенные  с уголовщиной и  угнетающим яркость личности каждого Ивана пышным и пугающим титулом «воров в законе» – это даже не парадокс. Это удар судьбы ниже пояса. Запрещенный и наказуемый.

Но никому ещё и никогда не удавалось даже замечание сделать своей судьбе без ненужных последствий, а чтобы наказать её за злые и губительные подарки – об этом и подумать-то жутко.

Их, конечно, уж нет здесь, на белом свете. И, возможно у кого-то от них не осталось и следа в душе.

Кроме меня. И, возможно, ещё  нескольких внимательных ребят, вникших в простую, доступную и спасительную их житейскую философию.