Вслед кувырком

Имя напоминает миссис Эмбер, местную вдову неопределимого, хотя почтенного возраста. Амбар, как ее уже наверняка не первыми окрестили Джеки Джилли, владеет лавочкой «Наживка и снасти Эмбер» – небольшим сарайчиком у бухты Литтл-бей, на велосипеде через шоссе № 1, где Дуны держат свою семейную яхту: потрепанное, но все еще мореходное (хотя бы по бухте) алюминиевое каноэ. Миссис Эмбер – маленькая, круглая, морщинистая коротышка, известная источаемым ею мощнейшим запахом лаванды, кожей, столь смуглой, что цвет ее напоминает апельсин, и собачкой Флосси – запаршивевшим и злобным той-пуделем, которого она с собой таскает, прижимая к надушенной груди, как ведьма – своего фамилиара.

– Не задирай нос, – ворчит дядя Джимми, тыча сигаретой, сменившей пивную бутылку. – Для тельпа четвертого уровня вроде Полярис перепрограммировать вирта, даже тупого – колоссальная удача. Тебе повезло с броском.

Джилли пожимает плечами с небрежностью вечного везунчика.

– Как бы там ни было, а сейчас утро, и пора убивать нормалов – правда, Джек? Смерть нормалам!

– Не торопись, красотка, – перебивает дядя Джимми, улыбаясь. – Там еще всякие мерзости бродят в ночи.

В самодовольной ухмылке Джилли смешались сахар и сладкий яд.

– Но мы же уже отстояли стражу, дядя Джимми! Перед концом игры это было последнее!

– Что-то не помню.

– Это от пива, дядя Джимми. От него у тебя забывчивость.

Дядя Джимми в пародийном салюте вскидывает бутылку вверх.

– За забывчивость! – Он отпивает приличный глоток и спрашивает: – Ладно, так кто первую стражу стоять будет?

– Но это же было в прошлый раз! – ноет Джилли. – Вот у Джека спроси!

– А что, он разве тоже не может соврать?

– Джек не врет!

– Брось, Джилли! – Злой свет лампы снимает тени с лица дяди Джимми, когда тот глядит в небо. – Джек делает то, что ты ему говоришь.

Такую клевету Джек не может оставить без ответа.

– Дядя Джимми, не надо!

Дядя Джимми медленно затягивается сигаретой.

– Ладно, – говорит он, пуская клуб дыма. – Докажи.

– Давай! – Джилли толкает Джека локтем так, что он вздрогнул бы, если бы мир оставался прежним. – Скажи ему.

Как же такое случается?

– Правду сказать… – Они смотрят на него, так, будто знают заранее, что он скажет. Настолько он прозрачен? Он действительно всегда делает, что говорит Джилли? Если уж он может изменить весь мир, то себя – наверняка. – Правду сказать, мы стражу не стояли. Нам еще надо ночь пережить.

– Предатель! – шипит Джилли.

Дядя Джимми фыркает со смехом:

– Ладно, Джилли, в следующий раз повезет.

Она пожимает плечами, подбирает ноги под скамейку, будто инцидент исчерпан, а тем временем изо всей силы щиплет Джека за ногу под столом.

– Ой! – вскрикивает он, отдергиваясь. – Перестань!

Она с невинной улыбкой хлопает ресницами.

– Прекратить! – говорит дядя Джимми раньше, чем Джек успевает возмутиться. – С нормалами будете драться. А сейчас, если вы все еще хотите играть: кто берет первую стражу?

– Моряна, – вызывается Джилли.

– Что-то странный какой-то энтузиазм вдруг.

Она пожимает плечами:

– А ты брось двадцатигранную.

– Зачем?

– Мне, чтобы знать, а тебе – выяснить… может быть.

Джилли берет прозрачный двадцатигранник и мечет сверкающий кристалл по столу. Он отскакивает от коробки из-под «лаки чармз».

– Семнадцать, – объявляет Джилли, когда кость останавливается, и тон ее провоцирует дядю Джимми на самое худшее.

А он тем временем кидает точно такую же кость на своей стороне загородки. И отвечает, не глядя:

– Моряна ничего необычного не видит и не слышит.

– А Амбар?

– Амбар тоже. – Дядя Джимми делает еще глоток пива и рыгает. – Пардон, – говорит он, а Джилли хихикает. – Ладно, кто следующий? Джек, ты что-то до ужаса тих.

– Вроде бы, – отвечает он, пожимая плечами.

– Все в порядке?

– Конечно.