Вслед за Ремарком

– Но это же несправедливо! – опять громко сказала она, и опять ее никто не услышал. Между ней и Робертом вклинился мужик на «Тойоте», следом за ним и друг за другом, впритирку, лезли «Хонда» и «девятые» «Жигули», другие машины, торопясь и проминая друг друга, а больше всего тех, кто раскорячился впереди, включая и Нину, не могли проехать. Нине объехать стоящие впереди машины никак было нельзя. Она открыла дверцу и вышла на дорогу. Минуту назад перед ней ехала чистенькая и новенькая машина. Теперь же она стояла, развернувшись боком, оскверненная и поруганная, с разбитыми фарами, помятым капотом, вылетевшим лобовым стеклом. Вокруг «Мерседеса» валялись слетевшие детали, включая задний бампер. Вмятина на нем была небольшая. Сбоку в своей желтой учебной машине, не думая выходить, с нарочито безразличным видом сидел Роберт. Он делал вид, что его происшедшее не касается ни в малейшей степени, и просто ждал, пока дорога перед ним немного освободится. Сзади сигналили уже около десятка машин. Как растревоженные насекомые, они хотели только одного – расползтись по щелям, где бы их никто не тронул. Нина не знала, что делать. Тот мужик впереди нее был ни в чем не виноват, а эти двое уже зажали его на переднем сиденье и вытряхивали из него документы.

– Люди! – Нина встала впереди своей машины и замахала сорванным с головы синим шарфом, как флагом. – Это мафия! Они специально подрезают новенькие автомобили! Не дайте им уйти!

Несколько водителей, увидев ее, открыли пошире окна. Кто-то высунулся в дверцу и закрутил возле своего виска пальцем.

– Мужики! – продолжала махать шарфом и кричать Нина. – Не разъезжайтесь до приезда ГАИ! Иначе конца этому не будет!

Один водитель стал быстро нажимать кнопки своего мобильного телефона, но большинство все равно постарались развернуться и скрыться, как только им представилась такая возможность. Но кое-кто все-таки остался. Те, что стояли непосредственно сзади нее, просто не могли пока вывернуть из-за стоящих впереди машин, она увидела, что и желтая учебная машина тоже не уезжала.

Здоровый парень из бандюков, оставив на минутку мужика из пострадавшей «восьмерки», вразвалочку направился к ней. Нина старалась не смотреть на него и все кричала как заведенная одни и те же слова

– Сука, чего орешь? – негромко спросил ее подошедший и, железными руками схватив ее за плечо и за горло, стал запихивать в ее же машину. Она отталкивала его неумело, двумя руками, едва не теряя сознание. – А ключики-то от машины, вот они! – каким-то необыкновенно противным, но в то же время почти ласковым голосом проговорил нападающий, ловко выхватив из замка ключи от ее машины, и толкнул Нину на заднее сиденье. Его отвратительные волосатые руки держали ее за горло и не давали вдохнуть. Его запах был омерзителен и вызывал дурноту. Она подумала, что сейчас умрет. И вдруг хватка этих ужасных рук ослабела. Перед Ниной открылся просвет, пахнуло свежим воздухом. Огромная туша сползла куда-то вниз, на дорогу, почти под колеса. Зрение и сознание снова вернулись к ней, и она увидела Роберта, стоящего возле этого громилы с монтировкой в руках. Какие-то посторонние мужчины бросились к туше и стали ее пинать. Еще она увидела, как из впереди стоящей машины выскочил и побежал прочь, будто испуганный хорек, чуть не угодивший в западню, худой парень.

– Ты можешь ехать? – тронул ее за руку Роберт.

Она только кивнула.

– Тогда давай ходу!

Он пересадил ее вперед, на место водителя, захлопнул за ней ее дверцу, а сам побежал к своей машине. Пострадавший на «восьмерке», еще не верящий в свое счастье, тоже лихорадочно пытался покинуть место сражения. Раскоряченный «Мерседес» с раскрытыми дверцами стоял совершенно пустой. Остальные машины разъезжались с быстротой, свидетельствовавшей о безверии в правосудие. Роберт вывернул перед Ниной первым. Она поняла его маневр и тронулась за ним. В зеркало заднего вида она еще смогла рассмотреть, как, бросив на дороге неподвижную тушу «десантника», незнакомые мужики тоже устремились к своим машинам. А где-то далеко впереди уже слышалась тревожная, нарастающая сирена. Роберт свернул в первую же боковую улочку. Она повернула за ним, остановилась, открыла дверь, но выходить не стала.

Уже была ранняя весна, стаявший снег превратился в серую вязкую пыль, но запах распускающихся почек и голубое небо придавали дню особенное очарование, заставляли забыть о дорожной грязи. Она вспомнила, что в пылу всех событий где-то потеряла свой синий шарф.

– Давно не виделись, – произнес он и ласково провел пальцами по ее щеке.

Она отстранилась.

– У тебя на щеке грязь, – пояснил Роберт свой жест и достал из кармана носовой платок.

Удивительно, но больше ее не волновало прикосновение его пальцев.

– Я дома умоюсь, – сказала она, отворачиваясь.

Он стоял и молча смотрел на нее.

– Как Ленц поживает? – спросила она.