Вспомни о Флебе

— Надеюсь, всё в порядке, — сказал Вабслин, когда они с Йелсон увидели на экране фигурку, бредущую по снегу на скалистом предгорье. Йелсон молчала, не отрываясь от экрана. Фигурка остановилась, тронула запястье, поднялась в воздух и медленно поплыла над снегом.

— Ха! — Вабслин коротко хохотнул. — Я совсем забыл, что здесь можно пользоваться антигравами. Мы так долго пробыли на этой проклятой орбитали.

— В этих проклятых туннелях они не сильно-то нам помогут, — пробормотала Йелсон.

Хорза приземлился прямо у входа в туннель. Измерения, которые он провёл, пролетая над снегом, показали, что входное поле отключено. Обычно оно защищало внутренность туннеля от снега и холодного воздуха снаружи, но сейчас там не было никакого поля, и он увидел, что в туннель надуло снега, который веером лежал на полу. Туннель был холодным, а не тёплым, каким должен был быть, и когда Хорза остановился прямо перед ним, его чёрный, глубокий глаз казался скорее гигантским ртом.

Он оглянулся на «ВЧВ», который смотрел на него с двухсотметрового расстояния, сверкающим металлом нарушая монотонность белого простора, в коричневой оспине посреди которого он сидел.

— Я вхожу, — сообщил он на корабль, нацелившись на него узким лучом, вместо того чтобы передать сообщение по радио.

— Хорошо, — прозвучал в ухе голос Вабслина.

— Ты никого не хотел бы для прикрытия? — спросила Йелсон.

— Нет, — ответил Хорза.

Он двинулся вниз по туннелю, прижимаясь к стене. В первой бухте снаряжения было несколько буеров и спасательных аппаратов, следящих приборов и излучателей путеводного луча. Все почти так, как было.

Вторая бухта, где должен был стоять самолёт, оказалась пустой. Он пошёл дальше, к следующей: снова снаряжение. Теперь он проник в туннель примерно на сорок метров и находился метрах в десяти от прямоугольного поворота, откуда туннель переходил в большую, разделённую на отсеки галерею, служившую приютом базе.

Хорза повернулся ко входу в туннель, который превратился теперь в белую дыру, и снова включил узкий луч.

— Пока ничего. Сейчас осмотрю их жильё. Издай писк, но никак иначе не отвечай.

Динамики шлема пискнули.

Прежде чем повернуть за угол, Хорза отцепил от шлема телесенсор и выставил маленькую линзу за угол обтёсанного камня. На внутреннем экране он увидел короткий участок туннеля, лежащий на полу самолёт и в нескольких метрах за ним стену из пластиковых брусьев, перегораживающую туннель и показывающую, где начинались жилища базы Оборотней.

Рядом с маленьким самолётом лежали четыре тела.

Ничего не двигалось.

У Хорзы перехватило горло. Он резко сглотнул, потом снова укрепил сенсор на шлеме и пошёл по полу из оплавленного камня к телам.

Двое были в лёгких, не бронированных скафандрах. Оба мужчины. Он их не знал. Один из них был убит лазерным выстрелом. Луч вскрыл скафандр так, что расплавленный металл и пластик смешались с внутренностями и плотью внутри; дыра была полуметровой. У второго мужчины не было головы. Руки его были вытянуты вперёд, словно он хотел что-то обнять.

Там был ещё один мужчина в лёгкой простой одежде. У него был сзади пробит череп и по меньшей мере одна рука сломана. Он лежал на боку, такой же мёртвый и застывший, как двое других. Хорза знал его, только сейчас никак не мог вспомнить имя.

Кирачелл, казалось, умерла во сне. Её стройное тело лежало, вытянувшись, в голубой ночной сорочке; глаза закрыты, спокойное лицо.

У неё была сломана шея.

Какое-то время Хорза смотрел на неё, опустив голову, потом снял перчатку и наклонился. На ресницах лежал пушистый иней. Он чувствовал внутри скафандра замок, плотно охватывающий запястье, и тонкую струю холодного воздуха, охватившую его ладонь.

Кожа её была твёрдой. Волосы не потеряли мягкости, и он провёл по ним пальцами. Они были рыжее, чем он их помнил, но это могло быть эффектом смотрового стекла шлема, усиливающего скудный свет тёмного туннеля. Может, ему снять и шлем, чтобы лучше видеть, и включить прожектор… Он тряхнул головой и отвернулся.

Осторожно, сначала прислушавшись, не доносится ли сквозь стены какой-нибудь шум, он открыл дверь жилища.

В открытом отсеке с выгнутым потолком, где Оборотни хранили одежду для выхода наружу, скафандры и кое-какое мелкое оборудование, мало что указывало, что здесь был разгром. Глубже, в самих жилых помещениях Хорза нашёл следы борьбы: засохшую кровь, ожоги от лазерных выстрелов, а в рубке управления, откуда наблюдали за системами базы, был взрыв. Выглядело так, словно под контрольной панелью взорвалась небольшая граната. Это объясняло выход из строя отопления и аварийного освещения. По валявшимся вокруг приборам, деталям и проводам можно было сделать вывод, что кто-то пытался отремонтировать повреждения.

В двух кабинах Хорза нашёл следы пребывания идиран. Комнаты были полностью очищены, а в стенах выжжены религиозные символы. В другом помещении пол был покрыт мягким толстым слоем, похожим на сухой желатин. В материале были видны шесть длинных насечек, и пахло меджелями. Комната Кирачелл изменилась очень мало, только постель была в беспорядке.