Вспомнить всё

– Конечно, Уолт, – продолжил Иэн, даже не взглянув в ее сторону, – этот тип женщины порой, даже не так уж редко, можно встретить и там. Как и в любой культуре, в любую эпоху. Однако, поскольку в Канаде нет законов, разрешающих постнатальные… а, да что там говорить! Это как с молоком из пакетов, – пояснил он Синтии. – Подмешивают в него нынче серу, и делай, что хочешь. Хочешь – судись, хочешь – молчи себе в тряпочку…

Синтия смерила его испытующим взглядом.

– Похоже, ты снова насчет разъезда со мной фантазируешь?

– Мы оба, – вмешался Уолтер. – Меня папа с собой берет.

– И куда же вы собрались? – небрежно поинтересовалась Синтия.

– Куда «Амтрак» довезет, – бросил Иэн.

– В Канаду поедем. На остров Ванкувер, – уточнил Уолтер.

– Вот как? – хмыкнула Синтия.

– Да. Именно так, – помолчав, подтвердил Иэн.

– А мне без тебя тут что делать прикажешь? Собственными прелестями в баре на углу приторговывать? С каких доходов расплачиваться по счетам за всевозможные…

– Чеки почтой присылать буду. Регулярно, – ответил Иэн. – В любом из крупных банков примут.

– Ну да. Конечно. А как же. Кто бы сомневался.

– Можешь с нами поехать, – предложил Иэн. – Рыбу будешь ловить. Прыгать в Английский залив и грызть насмерть все живое. Рыбину за рыбиной. Работа как раз тебе по зубам. За сутки рыбье поголовье в Британской Колумбии изведешь без остатка. И ни одна из этих злосчастных рыбин не успеет даже понять, что стряслось… вроде плыла спокойно по своим делам, никого не трогала, и вдруг, откуда ни возьмись – чудовище, великан-рыбоед с громадным светящимся глазом посреди лба, налетает, хватает, разжевывает в муку! Подобные новости разлетятся по свету вмиг. Вскоре легенды о тебе пойдут… по крайней мере, среди немногих уцелевших рыб.

– Ага, это точно, – поддержал его Уолтер, – только, пап: что, если рыб не останется вообще ни одной?

– В таком случае, считай, все пропало, – развел руками Иэн. – Разве что мамаша твоя порадуется: как-никак лично, собственными зубами, истребила на корню целый биологический вид, а ведь рыбные промыслы – крупнейшая индустриальная отрасль Британской Колумбии, не говоря уж о том, что от существования рыбы зависит существование кучи других биологических видов.

– Но ведь тогда в Британской Колумбии все без работы останутся, – рассудил Уолтер.

– Нет, не останутся, – заверил его Иэн. – Выкрутятся. Начнут битую рыбу по консервным жестянкам распихивать и в Америку продавать. Гляди, Уолтер: пока твоя зубастая мамаша не загрызла насмерть всю рыбу в Британской Колумбии, простые селяне вынуждены стоять у берега с палками наготове, а как только рыба подплывет ближе, бить ее по башке, вот и вся техника, так что рабочие места никуда не денутся – наоборот, новых куча возникнет. Миллионы жестянок с этикетками по всей форме…

– А ты понимаешь, что он твоим россказням верит? – визгливо оборвала его Синтия.

– Так я и рассказываю ему чистую правду, пусть не в буквальном – в переносном смысле, – отрезал Иэн. – Хорошо, едем ужинать. Возьми продуктовые карточки и надень ту синюю вязаную блузку с вырезом до пупа: авось там на сиськи засмотрятся и про карточки позабудут.

– А что такое «сиська»? – спросил Уолтер.

– Штуковина, устаревающая еще быстрее, чем спортивные «Понтиаки», – пояснил Иэн. – В наше время годящаяся только на то, чтобы полюбоваться и потискать, а по прямому назначению использующаяся все реже и реже. Можно сказать, ее функции отходят в прошлое на глазах.

«Как и вся наша раса вообще, – подумалось ему, – с тех пор, как бабам дали волю губить нерожденных… другими словами, самых беспомощных из живых существ».

– Сиськой, – сурово, наставительно заговорила Синтия, наклонившись к сыну, – некоторые называют женскую грудную железу, необходимую матерям, чтобы кормить новорожденных малышей молоком.

– Обычно у женщин их две, – подхватил Иэн. – Рабочая сиська и сиська резервная, запасная, на случай отказа основной. Кстати, всю эту истерию с абортами в отношении предличностей можно минимум на шаг упростить. Взять да отправить все сиськи на свете в окружные детприемники. Молоко, при наличии такового, выдоить – механическими, разумеется, средствами, а после того, как они опустеют, иссохнут, новорожденные, лишенные основного, он же единственный, источника пищи, вымрут естественным образом.

– Для новорожденных разработаны специальные смеси, – напомнила Синтия, пронзив мужа испепеляющим взглядом. – «Симилак» и тому подобные. Довольно. Я иду переодеваться, и едем.

Отвернувшись, она направилась в спальню.

– А знаешь, – негромко сказал Иэн ей вслед, – исхитрилась бы ты меня в предличности записать, я б наверняка тут же туда и отправился. В самый большой детприемник с самой мощной… техникой.

«И далеко не только я, – мысленно добавил он. – Ручаюсь, мне составила бы компанию целая куча женатых калифорнийцев. Целая куча… все те, с кем мы и сейчас в одном, так сказать, мешке».

– По-моему, мысль неплохая, – приглушенно донеслось из спальни: очевидно, Синтия все слышала.