Вспомнить все: Моя невероятно правдивая история

Готовясь к встрече, я чувствовал себя ребенком, собирающимся на увлекательную прогулку. «Где мой фотоаппарат? – спрашивал я у Марии. – Галстук у меня подходящий?» Фридман к тому времени стал одним из моих героев. Его концепция роли государства и рынка в развитии человеческого общества была огромным шагом вперед по сравнению с той экономикой, которую я учил в школе: она объясняла так много из того, что я видел в мире, что испытал на себе как американский предприниматель. Разумеется, основополагающим его положением было то, что рынок действует гораздо более эффективно, если вмешательство государства сведено до минимума. Как и Рейган, Фридман преподносил свои мысли так, что они были понятны всем. Например, отстаивая свободный рынок, он брал в руку обыкновенный карандаш.

– Дерево пришло из штата Вашингтон, графит пришел из Южной Америки, а резина пришла из Малайзии – в прямом смысле тысячи человек из разных стран вложили каждый по несколько секунд своего труда, чтобы изготовить этот карандаш. Что свело их вместе и побудило сотрудничать между собой? Не было никакого комиссара, который рассылал приказы из своего кабинета. Зато был спрос. Когда есть спрос, рынок обязательно находит способ его удовлетворить.

Я цитировал взгляды Фридмана, когда спорил с Сарджентом Шрайвером относительно цены молока. Сардж говорил:

– Помню, мы проводили кампанию в Висконсине. Там молока было так много, что цены на него падали. Затем мы приехали в Иллинойс, где ощущалась нехватка молока, и цены на него росли. Я сел на телефон и пожаловался оптовым поставщикам…

– Вам не кажется, что здесь должен был бы вмешаться рынок? – перебил его я. – Если в Иллинойсе возникла такая потребность в молоке, со временем его обязательно стали бы поставлять из Висконсина или откуда-нибудь еще. Я считаю, кому-то было выгодно создать нехватку молока, чтобы взвинтить цены. Это решение было принято сознательно в частном секторе. Но вы использовали силу государства, чтобы вмешаться в баланс спроса и предложения, а я считаю, что государству заниматься этим не следует.

Значительно позднее я узнал, что когда попадаешь на передовую, простые принципы вседозволенности перестают работать. Существует определенная пропасть между теорией и реальностью. С точки зрения инвестирования в социальную сферу имеет смысл вложить деньги налогоплательщиков в программы внеклассных занятий, чтобы впоследствии сберечь много долларов на борьбе с преступностью и содержании тюрем. Нельзя полностью перекладывать заботы о ребенке-инвалиде на плечи его родителей, если те бедны. Обязательно должна быть социальная страховочная сеть. Обязательно нужно инвестировать деньги на общественные блага.

Чета Фридманов, невысокие, живые люди, прекрасно ладили между собой. Кто-то сказал мне: «Не забывай говорить с Розой. Они считают друг друга равными партнерами, но многие обращаются только к Милтону, начисто забывая о Розе, поскольку именно он лауреат Нобелевской премии». Поэтому я стал следить за тем, чтобы задавать Розе столько же вопросов, сколько я задавал ее мужу. Это оживило разговор. Мы провели восхитительный вечер, беседуя об экономике, о жизни, о книгах, которые написали Фридманы, об их участии в телевизионных программах. Я с интересом слушал рассказ о том, как Фридман в тридцатых годах работал в правительстве, претворяя в жизнь «Новый курс», программу экономического возрождения и социальных реформ президента Франклина Рузвельта. «Другой работы в то время не было, – пошутил он. – Надо же было как-то зарабатывать на жизнь». Хотя Фридман и выступал против большинства государственных ограничений в экономике, во время кризиса и массовой безработицы он поддерживал государственные заказы и государственные льготы, поскольку это должно было подтолкнуть рост экономики.