Вспомнить Все (СИ)

Она продолжает выкрикивать слова, много слов и одно из них повторялось особенно часто. Я не понимаю. Я разучился слышать и думать. Из больших испуганных глаз потоком текут слезы. Мне все равно. Чувство жалости для только что рожденного не знакомо. Грубо повернув ее голову, присосался к горлу, разрывая его, вгрызаясь в плоть. Странно, отчего то мои глаза застилают непрошенные слезы?

Утолив жажду, человечность понемногу начинает возвращаться. Придя в себя, осмотрелся и опустив взгляд едва не обезумел. Трясущимися руками откинул слипшиеся длинные волосы с лица жертвы, осознав, что натворил. Из горла вырвался вопль умирающего зверя.

Наконец смог взглянуть в лицо девушки. Не знаю как, но умерев она стала еще прекрасней. Не желая мириться с действительностью, начал безумно целовать ее лицо, губы, содрогаясь, не в силах остановиться.

— Люблю, люблю тебя, — закрыл рукой по-прежнему кровоточащую рану на шее. — Прости я не понимал и не слышал столько раз повторенное имя. Прости я виноват.

Я кричал, проклиная себя, и неожиданно осознал, кто во всем виноват. Он стоял сзади, внимательно наблюдая за моими мучениями, упиваясь причиненными болью и смертью. Не понимаю, как ему удавалось раньше скрывать свою сущность от меня? Это кровожадное животное не имело ничего общего с заботливым и внимательным учителем.

— Оставь меня, прошу, — не оглядываясь, едва произнес эти слова, вырывающиеся из горла разорванными кусками. Учитель, бросив что-то железное, оно лязгнуло о камни, молча удалился, я точно знал, что отведенное на прощание время быстро закончится.

Приподняв и прижимая к груди безжизненное тело, запустил пальцы в сильно спутавшиеся волосы. Душа истекала кровью, пока я, словно засыпающего ребенка, укачивал мою любимую, монотонно двигаясь вперед и назад. Пора, шептал внутренний голос. Прежде чем встать, в последний раз заглянул в бледное лицо с белыми, чуть приоткрытыми губами и распахнутыми от ужаса глазами, теперь навсегда смотрящими в никуда.

Я сидел рядом со свежим холмиком земли, недалеко беспокойно журчал ручей. Я неслучайно выбрал это место, ведь она так любила воду и мы мечтали поселиться в небольшом домике у самого озера в тихом уютном месте. Мечтали… вздохнув, положил на земляной холмик спящие полевые цветы с сомкнутыми на ночь бутонами. Теперь они, как и моя любовь, больше никогда не распустятся.

Всю ночь я был предоставлен сам себе, погружаясь в мрачные мысли, и чуть не потонул в них к рассвету. Очень долго лежал, уткнувшись лицом в траву, размышляя, отчего даже моя любовь не смогла меня предостеречь от хладнокровного убийства?

— Любовь здесь не при чем, главное в жизни — сила. Если ты достигнешь значительного мастерства в управлении ей, то сможешь справиться со всем и всеми.

Зажмурившись и в последний раз вдохнув ускользающий знакомый аромат, решительно встал. Да, я должен стать сильным, и тогда никто не посмеет мной управлять и помыкать. Я стану хозяином своей жизни.

— Так-то лучше, — довольно хмыкнул учитель. — Пошли домой, — вскинув голову, взглянул в лицо моего мучителя, в нем не отражалось ни капли сочувствия или раскаяния. Там не было ничего, кроме нескрываемого злорадства и превосходства.

— И давно тебе все известно?

— Достаточно. Ты собирался бежать с ней, пренебрегая моим добрым расположением и милостью.

Оказывается, мои неосуществленные действия задели его. Неужели только из-за этого он сотворил такое?

— Ты же мог воспользоваться моей слабостью, и я бы стал твоим рабом.

Надо же, а я ведь и вправду так считал и, предложи он выбор, согласился бы на все, только бы спасти мою любимую.

— Разве ты не понял, что и так мой раб? Красивая личная игрушка, которой я безоговорочно распоряжаюсь. У меня на тебя большие планы, и я не намерен использовать какие-либо сторонние цепи, чтобы тебя удержать.

Невольно остановился. Осознавая, что случившееся недавно — просчитанный до мелочей план.

— А как же Джонатан? — мое замешательство его позабавило.

— Эта трусливая собака? Жалкое существо, он хорош только для утех. Советую, можешь пользоваться, когда пожелаешь, признаюсь, в постели ему нет равных.

Я поморщился от сказанной мерзости. Никогда не посмею с ним сделать подобного.

Отяжелевшие веки закрылись. Запертая в чужом теле, я не могла ни на что повлиять и едва осознавала, что происходит.

Сквозь закрытые глаза пронеслась череда картин, смазанных очертаний. Ресницы дрогнули, и очень близко перед самым лицом возникло смеющееся лицо Алекса. Весело хохоча, он ткнул меня в бок, отбегая к мосту. Запрыгнул на низкий забор, отгораживающий спуск к реке, и, ухватившись за фонарный столб, покрутился вокруг него, ускоряясь, легко перепрыгивая с одной стороны железного заборчика на другой.

— Можешь так? — нас дразнили.

Вокруг раскинулись пустынные улочки ночного города. Старинные невысокие — всего в два-три этажа — здания плотно жались друг к другу. От Николаса я знала — это криминальный район, здесь по ночам гулять не просто страшно, а опасно для жизни.

Тишину разрезает наш крик: