Вспомнить Все (СИ)

Яркий свет больно резанул по глазам. Зажмурилась, не сразу осознав, что это только отблески полной луны, глядящей в окно сквозь облака. Прикрыла глаза и словно наяву вновь увидела, как мы всей семьей едем в трамвае. За окном сверкают огни города, множась в разбитых стеклах заброшенного здания. Я улыбнулась сквозь слезы и посмотрела в счастливые лица родителей. Насколько же то время было прекрасно.

— Вы всегда останетесь в моем сердце.

Я услышала далекий утешающий голос мамы и ободряющие слова отца и их практически невесомые прикосновения к моему плечу. Глупо улыбнувшись, открыла глаза. Я по-прежнему лежала в пыли, свернувшись калачиком, и беззвучно вздрагивала, слезы уже высохли.

С горькой усмешкой на губах поплелась по коридору.

Придавленная горем, я брела в пустоте здания, то и дело натыкаясь на стены, запинаясь о камни. Настигшие меня шок и понимание случившегося снесли все мои защитные барьеры, так искусно выстраиваемые последние дни перед подготовкой к этому событию. Слезы, вновь полились из глаз, капая с подбородка и впитываясь в ткань кофты. Я все еще отказывалась принимать реальность.

Впереди почудился силуэт, я дернулась всем телом и тут же запнулась за камень, едва не упав. Не обращая внимания на ободранные в кровь ладони, вскинула голову.

— Папа! — тишина после громкого крика потрясла. — Ты вернулся? Скажи, что ты вернулся! Ну пожалуйста, прошу тебя…

Сорвавшись с места бросилась бежать не разбирая дороги, завернула за угол, поднялась по лестнице и остановилась у развилки.

— Папа, ты где?

Ответа не последовало ни сразу, ни через пару минут.

Сознанию никак не хотелось мириться с действительностью, и внезапно накрывший меня гнев на себя, на него, на весь мир выплеснулся наружу. Я закричала, срывая связки. Ужас, что меня бросили одну, затуманил сознание, грозясь раздавить, точно надоедливую букашку. Крик перешел в хрип и в едва различимый шепот. Поворачиваясь вокруг своей оси, оглядывала царившую кругом разруху.

С улицы послышались голоса. Я замерла, бросившись в том направлении, и запнулась о выбитые из стены камни, рухнув, ударившись локтем, оставляя чуть заметные кровавые следы. Двигаясь ползком, собирая всю пыл и грязь, копившуюся здесь годами, добралась до окна. Они, точно пустые разинутые рты, застыли в беззвучном крике. С трудом перевалившись по пояс наружу, глянула вниз: третий этаж тонул в нахлынувшей темноте, сильно возвышаясь над землей.

— Папа! Папочка! — всхлипы возвращались с новой силой. — Тебя нет, да?

Совершенно обессилев, я замерла, погружаясь в безысходность.

Случайно сброшенный из окна камень ухнул в темноту, и разносящийся брызгами грохот эхом отозвался с другой стороны. Шум отрезвил.

«Это не папа», — мелькнула в голове мысль, сорвавшаяся наутек, точно испуганный заяц. От повторившегося шума сердце едва не выпрыгнуло наружу, своим оглушающим ритмом приводя в сознание. Но страха какового такого не было, он притупился и, точно раненый зверь, заполз глубоко внутрь. Озадаченно заморгала и, отодвинувшись от окна, осторожно присела возле подоконника, закрыв руками лицо. Силы закончились.

Его нет, и это я сама уговорила папу отправиться в тот мир. Я сама сделала все, чтобы стать одинокой!

Я закрыла глаза, вспоминая, как мы недавно гуляли по парку. Припомнила тень сомнения на его лице и свой настойчивый и уверенный голос, приводящий весомые доводы.

— Я сама… с помощью Лолы. Но ведь так лучше?

За пониманием нахлынуло безразличие. Уставившись в стену и забывая моргать, чувствовала, как внутри все наполняется пустотой. Холодная и неприветливая, она замораживала, даря долгожданное облегчение.

Не знаю, как долго я просидела, пребывая в забытье, но когда холодное безразличие добралось до сознания, сделав его кристально чистым, я встала.

В разные стороны по-прежнему расходились забытые и покинутые коридоры. Моя одинокая фигура с потухшим взглядом походила на башню, возвышающуюся над этим хаосом. Высохшие слезы неприятно стягивали кожу: ожесточенно потерла лицо, стирая это гадкое чувство. Я старалась не думать, главной целью стало выбраться из этого ставшего жутковато-одиноким места.

Нехотя я вернулась домой. Квартира тускло светилась одиночеством. Из комнаты мачехи шел мерцающий свет телевизора. Не желая попасться ей на глаза, быстро юркнула в свою комнату и, схватив полотенце с чистыми вещами, скрылась в ванной комнате.

Вода безжалостно смывала с тела всю пыль и грязь. До покраснения терла себя, стараясь уничтожить следы соприкосновений с заброшенным зданием. И чуть задержалась в конце под приятными бьющими струями, после чего покинула ванну, закрывшись в своей комнате.

Едва устроившись на мягком диване, огляделась: полки, шкаф, стол, тумбочка, разбросанные мягкие игрушки — вся эта атмосфера против воли погружала в воспоминания. Я чувствовала, что внутри образовалась дыра, пустое пространство, выжженное болью и переживаниями. Поморщилась, ко всему прочему добавилась головная боль.

Глубоко вздохнув, осознала, что задерживаться в городе дольше, чем на день-два, не стоит, лучше убраться, пока не хватились отца.