Вставай, Россия! Десант из будущего

Это был день его триумфа и мог позволить себе снисходительно взирать на происходящие торжества, принимая приветственные салюты и на свой счёт. В его руках была сосредоточена власть над всей мощью империи, он долго к этому шёл и наконец достиг. Его звали Рэндольф Спенсер Черчилль.[24] Его путь был сложен и извилист, за временными взлётами следовали падения, но сейчас он стоял на долгожданной вершине и никто, взглянув на него не смог бы сказать, что всего полгода назад он был близок к отчаянию.

Чёрная пучина безвестия, вторая скамейка запасных, на которой он должен был закончить свои дни, была нестерпима и недопустима для него, привыкшего быть в центре внимания. Про него можно было смело сказать, что он не любит ходить на свадьбы и похороны, так как в первом случае он не может быть невестой, а в другом покойником. Но тогда обстоятельства сложились так, что в январе ему пришлось пойти на крайне рискованный шаг, выступить против политики кабинета Солсбери. Поставив на карту всё, Рэндольф проиграл. Премьер-министр не поддался на шантаж и принял его отставку, а ведь в качестве лидера палаты общин и канцлера казначейства Черчилль контролировал все текущие дела и держал на крючке все министерства и ведомства. Он рассчитывал, что Солсбери будет вынужден принять все его условия, или кабинет консерваторов рухнет. Не получилось. Солсбери упрямо гнул свою линию, все попытки вернуться в правительство кончились неудачей. Карьера была для Рэндольфа и для его семьи жизнеопределяющей константой. Были моменты, когда на Черчилля накатывались пессимизм и неверие в собственные силы, но он не сдался, и фортуна повернулась к нему лицом.

Внутренние дела, по признанию Солсбери, были источником постоянного раздражения, а внешняя политика глотком чистого воздуха. Вот в дипломатию упрямый маркиз и заигрался. Постоянные колониальные конфликты с Францией вызывали крайнее недовольство в империи. Более того, французы стремительно наращивали свои военно-морские силы и через несколько лет смогли бы бросить вызов флоту Её Величества.

Закулисно и очень осторожно Солсбери нагнетал напряжённость в отношениях между Францией и Германией. Если бы немцы заново промаршировали по Елисейским полям, опасность была бы нейтрализована. Бисмарк был не прочь разделаться с французами, но позиция России оставалась неясной. Оставлять дело на самотёк было нельзя, русский император здоров как бык, а наследник, испытывающий к немцам самые дружеские чувства, придёт к власти не скоро.

Дипломатический зондаж ничего не принёс, в Петербурге отделывались весьма туманными намёками, но чувствовалось, что перспектива новой европейской войны радости русским не несёт. Оставался единственный выход — связать русских войной на Балканах, где по планам Бисмарка против них должны были выступить в едином строю австрийцы, итальянцы, турки и англичане. Интересам Солсбери такая коалиция вполне соответствовала, и он, засучив рукава, начал создавать Средиземноморскую Антанту. Турки, не забывшие болгарского урока, воевать с русскими не хотели принципиально, но и без Турции мощи трёх держав должно было хватить с избытком.

После подписания договора, Солсбери, будучи крайне сдержанным в беседах с германским послом, подал Берлину недвусмысленный намёк. В английских газетах под псевдонимом Дипломатикус был опубликован ряд статей, указывавших, что в случае вторжения германских войск во Францию через территорию Бельгии, Англия не будет защищать её нейтралитет, а британские обязательства перед Бельгией, данные по договору 1838 года, столь ничтожны, что за давностью лет утратили всякую актуальность.

Масла в огонь подлили скандальные высказывания русского цесаревича, который, находясь с визитом в Австро-Венгрии, умудрился публично оскорбить правящую династию. К радости Солсбери Франц-Иосиф был готов объявить мобилизацию, но осторожный Бисмарк удержал австрийцев, предоставляя англичанам право первого выстрела. В одиночку австрийцы много не навоюют, а у Британии в последний момент всегда могут найтись заботы вдали от Старого Света.

Солсбери прекрасно понимал, что, не обеспечив себе надёжный тыл, Германия не полезет в драку с Францией. Необходимо было что-то срочно предпринимать, в противном случае блестящий план летел коту по хвост, а созданная его усилиями Средиземноморская Антанта теряла смысл. В качестве спасительного решения было воспринято предложение, сделанное почтенными господами из Карлтон-клуба.

Идея была проста, русский цесаревич должен был быть убит во Франции, и сделать это должны были поляки. В таком случае было гарантировано охлаждение отношений между Парижем и Санкт-Петербургом с одной стороны, и внутренние проблемы в России с другой. Как бы русские ни старались, но всех корней польской оппозиции они выкорчевать не смогли. Убийство наследника российского престола должно было послужить детонатором к новому восстанию в Польше. В любом случае, после убийства цесаревича русские не смогли бы помешать франко-германской войне.