Вставай, Россия! Десант из будущего

К моему несказанному удивлению, несмотря на всю кутерьму по подготовке моей с Мореттой свадьбы, венценосец не забыл своего обещания по поводу Рукавишникова и все-таки вызвал его для собеседования. А посему, через несколько дней после нашего возвращения, ко мне, замордованному до крайности проблемами с финансами, Финляндией, училищами и Мореттой, ворвался Димыч собственной персоной:

— Оле… — тут только он соблаговолил заметить, что мы в кабинете не одни и моментально выправился, — Ваше Императорское Высочество, разрешите?

Оказывается, мой личный конвой уже принял от Ренненкампфа, Махаева, Шелихова — короче, от тех, кто видел нашу встречу в Нижнем — информацию, что этот «купчина» вхож в ближний круг. Потому его никто и не остановил, как не стали бы останавливать Шелихова или, скажем, Альбертыча. Так что переживал я по поводу Димки зря, хотя… Мама моя, императрица! На Димыче красуется модный, в талию, сюртук парижского кроя, дорогущего сукна… НА МОЛНИИ!

Сидящий у меня бывший министр финансов Бунге в изумлении поворачивается посмотреть на нового посетителя. Видимо решив, что молодой человек в модном партикулярном платье — в лучшем случае собутыльник цесаревича, он продолжает свою речь:

— …свидетельством провала дефляции стало также стеснение внутреннего денежного рынка. Бумажных денег, ваше императорское высочество, стало слишком много по отношению к разменному фонду, но недостаточно для обеспечения потребностей национального хозяйства. В отличие от других европейских стран, у нас не получили широкого распространения безналичные средства платежа, как то чеки, векселя и прочее. А в связи с расширением предпринимательской деятельности экономика испытывает потребность в оборотных средствах. Особенно остро нехватка бумажных денег ощущается в урожайные годы, когда циркуляция товарной массы резко увеличивается. Поэтому изъятие даже 87 миллионов рублей без замены их звонкой монетой привело к недостатку денежных запасов в обращении. Таким образом…

— Таким образом, — перебивает Димыч уверенно, — систематическое повышение пошлин довело ограничение импорта до предела. Устойчивое положительное сальдо торгового баланса России было достигнуто главным образом за счет увеличения экспорта хлеба. Вывоз хлеба дает более 50 % всех экспортных поступлений, хотя в то же время общий объем экспорта по стоимости вырос только на 15,6 %. При этом импорт резко сократился, и положительное сальдо торгового баланса в среднегодовом исчислении составило 142,2 миллиона рублей золотом или 36,2 % от объема вывоза. И кому это, спрашивается, выгодно?

Бунге ошарашено молчит, переводя изумленные взгляд с меня на Димку и обратно. А Димыч меж тем уверенно берет стул, усаживается на него верхом напротив Николая Христиановича и гонит дальше:

— Два года тому назад вы, господин Действительный Тайный Советник, довели протекционистские тарифы до их логического максимума. За это вам от имени всех российских предпринимателей нижайший поклон и респект.

— Что? — выдавливает из себя Бунге, но Политов-Рукавишников деловито продолжает:

— Но теперь нас уже не может устраивать ваш отказ от попыток стабилизировать рубль на традиционной серебряной основе и курс на введение золотого монометаллизма. Уже имеющееся повышение среднегодового курса рубля в золоте с 55,7 копеек в прошлом году до 56,5 копеек по итогам трех прошедших месяцев не соответствует нашим интересам экспортеров.

На Николая Христиановича жалко смотреть. Он-то, душа светлая и чистая, пришел прочитать популярную лекцию по политической экономии цесаревичу, а вместо этого угодил на какое-то судилище. После затянувшейся паузы, Бунге, наконец, хрипло спрашивает меня:

— Ваше Императорское Высочество, вы не представите меня вашему гостю?

Просьба звучит дико, ибо Димка прекрасно знает, кто такой Николай Христианович. Но я все понимаю и иду навстречу попавшему впросак:

— Познакомьтесь, господа. Действительный тайный советник, председатель Комитета министров, Николай Христианович Бунге. Владелец крупнейшего в России металлургического, сталепрокатного, машино- и станкостроительного предприятия, председатель совета акционеров Торгового дома братьев Рукавишниковых, Александр Михайлович Рукавишников.

Оба синхронно поднимаются и кланяются друг другу. Затем Бунге неожиданно улыбается и произносит:

— Господин Рукавишников, мне остается только пожалеть, что мы не встретились с вами раньше. Полагаю, вы могли бы дать несколько весьма ценных рекомендаций по выходу из создавшегося положения.

— Полагаю — смог бы, — уверенно сообщает Димыч. — Но хочу отметить, господин[59] Бунге (Я прикрываю глаза. Господи, да что ж он творит, печенег этакий?!), что мне намного ближе ваша деятельность по внесению многих необходимейших дополнений в трудовое законодательство России и созданию фабричной инспекции.

Бунге польщен и не обращает внимания на грубейшее нарушение в титуловании. Он пускается в подробные объяснения смысла своих действий, но это он, ей-ей, зря! Теперь и я могу поиграть в эту игру…