Вставная челюсть Щелкунчика

– Понимаю, почему вы обманули Григорьеву, не сказав ей про отраву, – остановила я владелицу холдинга, – но никак не возьму в толк, по какой причине вы налили слабительное в бутылку!

Алла Константиновна поправила волосы.

– Чтобы Григорьева не сомневалась в отношении состава содержимого данного мной ей средства, я на глазах Татьяны взяла стомиллилитровую бутылку из темного стекла, затем достала пузырек с желудочными каплями и на глазах у Григорьевой перелила слабительное в новую упаковку. Григорьева не поняла, что на дне темной склянки уже была жидкость, я наплескала туда заранее «Гранат», а ей сказала: «Ну? Видела? Там только средство, провоцирующее понос, ничего более, специально при тебе его переливала, чтобы ты поняла: никаких добавок в нем нет. Сделаешь, как я велю, обеспечишь Марине корону. Кроме того, я помещу фоторепортаж с девочкой в «Красавице», украшу ее снимком обложку следующего номера. Марина отправится в Нью-Йорк на белом коне».

Алла замолчала.

– Заманчивые перспективы вы нарисовали перед старшей Григорьевой, которая мечтала утереть нос бросившему ее мужу, хотела улететь в США, стать матерью всемирно известной топ-модели, разбогатеть, – резюмировала я, – лучшей кандидатки для выполнения вашего плана просто не найти. Татьяна понятия не имела, что убьет Галину, ведь вы на ее глазах наполнили бутылочку каплями для улучшения перистальтики. Не подумали, что Таня задаст вопрос: «Зачем лекарство переливаете? Почему не даете в оригинальной упаковке?» Я бы на ее месте поинтересовалась. И вы не боялись, что Григорьева сообразит: когда лекарство из одной тары в другую перелили, почему его вдруг больше стало?

Алла на секунду растерялась.

– Таню ничто не смутило.

– Вам повезло, – вздохнула я.

– У меня вызывает недоумение другое, – подал голос Степан. – Если во время публичного мероприятия внезапно кто-то умирает, то непременно делают вскрытие, обнаружат яд, начнется расследование, допросят Татьяну, она расскажет про капли. Почему вас такая перспектива не смутила?

– И что? – хмыкнула Алла Константиновна. – Мамаша одной участницы сделала обычную конкурсную гадость, решила вызвать понос у конкурентки дочери. Полиция подумала бы: зачем убийце лить в питье одновременно и яд, и слабительное? Если собирались лишить жизни, зачем понос? К Татьяне не возникнет никаких претензий.

Я опустила глаза. Верно, у меня в голове укоренилась именно эта мысль.

– И полиция не станет заморачиваться с выяснением причины смерти никому не нужной старухи, – продолжала Алла. – Я знаю начальника местного отделения, его дочь была у нас победительницей прошлогоднего конкурса, сейчас Лена учится бесплатно в моем агентстве, весной уедет в Париж.

– А-а-а-а, – протянула я, – то-то я не могла понять, почему вы не побоялись скандала, который неминуемо возникнет, когда пресса напишет, что за кулисами конкурса «Девочка года» обнаружили труп. Вы в дружбе с главным полицейским околотка, и, по вашему расчету, событиям следовало развиваться так: к вам в ужасе прибегает Анюта с сообщением о внезапной смерти Галины Сергеевны. Вы звоните приятелю и жалобно просите:

– Пожалуйста, помоги. Старуха от волнения за внучку окочурилась. Замни дело, мне шум не нужен. Мы уже билеты твоей красавице во Францию купили, если поднимется гвалт, девочке могут отказать в контракте. Не за себя, за нее переживаю, вдруг из-за этого происшествия Леночка в Париж не попадет? Рухнет ее карьера модели, так и не начавшись.

И конечно, заботливый любящий отец сделает все возможное. Тело увезут и признают смерть естественной, ну полает пресса недолго, и что? Кончина пожилой женщины от инфаркта совсем не редкость.

Миронова покраснела.

– Уважаемая Виола, уж вы-то должны знать: плохо от пиара не бывает. Лучше пусть гавкают, чем молчат.

И новость о смерти Петровой проживет менее одного дня, Галина не звезда шоу-бизнеса, не политик. Ну выйдет пара сообщений мелким шрифтом, и что? О них назавтра забудут, и заметки только привлекут внимание к конкурсу. Смерть всегда притягивает зевак.