Встреча на далеком меридиане

Кроме иностранных гостей, на обеде присутствовали академики и другие ученые не столь высокого ранга. Иностранцы составляли только треть собравшихся здесь, но приветственная речь Несмеянова от имени Академии была обращена непосредственно к ним. Когда он кончил, некоторое время царило молчание, затем Хорват, старейший и почетнейший из гостей - его блестящая ученая карьера началась еще на заре века, - медленно поднялся на своих костылях. Он выступал от лица всех приезжих. Так как большинство присутствовавших иностранных ученых в свое время были его студентами и студентами бывших его студентов, то все они (в том числе и он сам) признавали за ним роль патриарха как нечто само собой разумеющееся. Он поблагодарил хозяев за гостеприимство и отметил высокий уровень научных работ, обсуждавшихся на сессии. Хорват был по-старомодному изысканно вежлив, говорил он по-французски, и так как славился своими чудачествами и рассеянностью, то русские и иностранцы легко догадались, что непосредственно перед своей импровизированной речью он беседовал с кем-нибудь из французов.

На этом официальная часть окончилась, и начался обед. Ник был им сражен. Он съел ломоть заливной осетрины толщиной в полдюйма, салат из крабов, окрошку (глубокую тарелку того размера, какой принят в Европе, но какого в Америке не видели последние тридцать лет), затем немного великолепной мясистой русской форели, и тут, когда он уже еле дышал, ему подали пару больших румяных киевских котлет, так искусно поджаренных, что, когда он воткнул в мясо вилку, от нее во все стороны брызнуло горячее масло. За столом текла не прерываясь дружеская беседа; как выяснилось, увлечение физиков головоломками, парадоксами и альпинизмом носило международный характер.

После кофе кто-то тронул Ника за плечо и сказал, что с ним хочет поговорить Хорват. Ник удивился. Он даже не был уверен, что старик его помнит: последний раз они виделись пятнадцать лет назад.

Хорват, как только Ник сел на свободный стул рядом с ним, спросил:

- Чем вы теперь занимаетесь?

Ник начал было излагать суть того, над чем он работал все эти пятнадцать лет, но Хорват нетерпеливо прервал его своим "знаю, знаю", и тон его мог бы показаться резким, если бы не было известно, какой у старика беспокойный ум. Он всегда всем говорил: "Я хочу выслушивать только то, чего не знаю, или ее та даже знаю, то хочу, чтобы мне объяснили это по-новому".

- Да нет, я имею в виду ваши разногласия с молодым русским. - Хорват бросил взгляд через стол, и Ник увидел, что, оказывается, гостей почтил своим присутствием и заместитель Несмеянова Топчиев. - Как его зовут? обратился к нему Хорват рассеянно.

- Гончаров, - ответил Топчиев, мужчина крепкого сложения, необыкновенно деятельный, живой и энергичный. Такой человек не станет раздумывать, ответить ему "да" или "нет" на просьбу, а тут же позаботится о том, как бы ее выполнить.

- Да, правильно, Гончаров, - сказал Хорват. - Топчиев говорит, что вы собираетесь остаться здесь еще на некоторое время и поработать вместе с Гончаровым.

- Да? - Ник был несколько удивлен. Вот, значит, каким образом сообщили ему о продлении визы - быстро и внезапно, как делает разрез хирург: плоть еще не успела прореагировать, а все уже и начато, и кончено.

- Они приступят к работе с понедельника, - пояснил Топчиев по-английски. Он улыбнулся Нику. - Так ведь, кажется? Мне передали, что вам хотелось иметь ответ сегодня, и я как раз только что получил подтверждение из министерства. Итак, значит, в понедельник.

- В понедельник? - повторил Хорват и пожал плечами. - Будь я на его месте, я начал бы работу в ту самую минуту, как сошел с самолета.

- Я не мог, был занят, - сказал Ник.

- Занят? По тону угадываю, что тут замешана дама. Я бы хотел поговорить с вами перед моим отъездом, Реннет.

- Когда вы улетаете?

- Завтра в одиннадцать утра. К вечеру мне надо быть в Лондоне: у одной из моих правнучек день рождения, я обещал прийти к ней в гости. Конечно, я ее избаловал, но что ж поделаешь...

- Значит у вас тоже есть личная жизнь, - сказал Ник.

Старик перестал срезать кожуру с яблока и сверкнул на Ника глазами из-под лохматых седых бровей.

- Когда будете в моем возрасте, вам будет позволено иметь личную жизнь. Не раньше.

Топчиев сочувственно подмигнул Нику и тут же тактично поднялся с места.

- Учитель никогда не оставит в покое ученика, - пошутил он. Предоставляю вам самим решать ваши семейные дела.

- Что, если нам вместе позавтракать? - предложил Ник Хорвату. - В любое время, когда вам удобно. Мне тоже очень хотелось бы поговорить.

- Мой завтрак обычно состоит из чашки чаю, - сказал Хорват. - В Москве - из стакана чаю. Знаете, Реннет, кажется, я вами очень недоволен. Еще не совсем в этом уверен, но, по-видимому, да. Вы отдаете себе отчет в том, какое серьезное значение имеет ваше пребывание здесь?

- Во всяком случае, я знаю, как это важно для меня, - сказал Ник, помолчав.

- Не только для вас.

- Для самого дела, разумеется. Или еще для чего-нибудь?