Встреча на Прайле

– Почему вы не сказали мне о погоне? Я обязательно последовал бы…

Искатель Гнезд громко засмеялся.

– И очень хорошо сделали, что не позвали тебя, Белое Яблоко! Даже Миммунка стал бы опасен, если бы ему захотелось отведать твоего мягкого мяса.

– Однако, я должен был идти со всеми!

– Пойдешь через год!

Один за другим возвращались молодые мужчины племени с яростными, разочарованными лицами.

Когда они расселись возле костра и раны вождя были перевязаны, я спросил, чему они научили людей с Больших Саней.

– Всему, что знали, – ответил Искатель Гнезд. Он лежал на спине возле огня, но свое старое, сморщенное годами лицо повернул ко мне. – Мы пели им песни, утверждающие наши законы, которые учили, как воевать и где находить еду, как строить шалаши и что дает дружба с другими племенами. Но ты ведь являешься одним из них, почему же тогда они тебе ничего не рассказали?

Я подумал, что лучше не признаваться, что потерял память.

– Я хотел бы еще раз услышать это от вас, – сказал я.

– Да, самая спокойная вода в середине! Такова мудрость. Мы учили их, а они учили нас.

– Ты мог бы повторить что‑нибудь из того, чему они учили вас?

– Пускай это сделает кто‑нибудь другой. Я все помню, но когда теряю много крови, то чувствую себя очень старым. Пусть говорит молодежь.

Некоторое время царила тишина. Наконец, слегка заикаясь от волнения, отозвался Белое Яблоко.

– Мир изменится, – сказал он. – Снег растает и никогда уже не вернется. Дети, которые родятся, не будут даже знать, что это такое, и станут удивляться, когда мы будем рассказывать им об этом.

– Когда это произойдет?

Белое Яблоко беспомощно пожал плечами.

– Наверное, скоро. Но что означает «скоро» для людей с Больших Саней? Кто это может знать?

– Быть может, это произойдет не при твоей жизни, – отозвался вождь, – а может быть, еще перед моей смертью.

– Вот именно, – кивнул юноша. – Люди с Больших Саней приносили большой камень. Когда я касался его, то чувствовал, что он живой, словно в нем горел огонь. Тогда и была раскрыта завеса дней и мы увидели мир таким, каким он станет, когда исчезнет снег. Солнце ярко светило и везде были растения, много растений. Между ними ходили люди нашего племени, а вместе с ними Денизес, его жена и дети.

– И что мы должны будем делать? – напомнил Искатель Гнезд.

– Нельзя будет есть некоторые виды растений, – произнес Белое Яблоко и улыбнулся. – Именно этого я и не понял. Ведь можно есть все, что отыщешь, нельзя есть только то, чего нет. Как можно есть то, чего нет?

– То, что встречается очень редко, не может быть съедено. Таков будет новый закон. Некоторые птицы, например… – Искатель Гнезд замолчал.

Поглядев в сторону уже заполненного темнотой входа, я заметил, что снег замел следы недавней стычки. Даже кровь, до этого ярко выделявшаяся на белом снегу, исчезла под свежим пушистым слоем.

– Некоторые птицы будут устраивать гнезда на свисающих до земли ветках, объяснил Белое Яблоко. – Когда станет тепло, они будут нести яйца. Их тоже нельзя будет есть.

Искатель Гнезд лежал с закрытыми глазами.

Белое Яблоко наклонился ко мне и закончил шепотом:

– Он когда‑то нашел очень много таких гнезд и сейчас переживает из‑за этого. Но когда это можно будет делать? Можно ли повернуть закон вспять?

Я покачал головой.

– Я думал, – неожиданно отозвался Искатель Гнезд, – что умру, защищая женщин и детей, а не возле костра.

ДЕНЬ ШЕСТОЙ

Я прослушал то, что записал вчера, и пришел к выводу, что не должен так резко обрывать свой рассказ. Это не было преднамеренно, просто после бегства Миммунка больше ничего интересного не произошло.

Снег валил беспрестанно. Искатель Гнезд лежал возле костра и похрапывал во сне. Остаток вечера я провел в разговорах с членами племени, прислушивался к их разговорам между собой.

Когда я проснулся рано утром, Искатель Гнезд был уже мертв. Кажется, это событие ошеломило только меня, потому что соплеменники знали о приближавшейся смерти вождя по тем словам, которые тот говорил накануне вечером.

Разговоры шли только о поминках.

Я спросил о специально приготовленной для этого еде, но мне объяснили, что единственным блюдом на поминках будет лишь сам Искатель Гнезд. После этого я уже молчал, но, кажется, Белое Яблоко заметил выражение моего лица, потому что отозвал меня в сторону и заверил, что сам Искатель Гнезд часто принимал участие в таком обряде и что его дух только тогда обретет полный покой, когда тело вернется в племя, которому принадлежит. Жаль, вспомнил он, что нет матери Искателя Гнезд, ведь во время поминок она имела право на сердце и глаза своего умершего сына.

Во время нашего разговора женщины уже начали разделывать тело. Я не хотел более оставаться здесь ни на мгновение.

Как можно быстрее я покинул лагерь и направился в сторону зарослей, где были спрятаны мои сани.

Снег еще немного порошил, я ощущал на лице слабые порывы ветерка.