Встреча на Прайле

‑ Зачем ты следовала за мной целых три дня? ‑ спрашивает он без предисловий.

‑ Так мне посоветовали, ‑ отвечаю я. Мне нечего терять, и я честно разделяю с ним реальность, хотя все еще не уверена, принесет ли это хоть какую‑нибудь пользу.

‑ Кто?

‑ Кэррил Пек Уолтерс.

Его глаза темнеют еще больше.

‑ Пек Уолтерс мертв.

‑ Да, ‑ подтверждаю я. Он перешел на вторую стадию смерти.

‑ Где это произошло? ‑ проверяет меня он.

‑ В тюрьме Аулит. Последние его слова были повелением найти тебя. Чтобы... кое о чем тебя спросить.

‑ Что же ты хочешь узнать?

‑ Не то, что хотела сначала. ‑ Я уже понимаю, что готова выложить ему все. Пока я не увидела его вблизи, у меня оставались сомнения. Я больше не могу разделять реальность с Миром. Мой грех ‑ освобождение Ано до того, как на это согласится Отдел, ‑ не подлежит искуплению. К тому же мой патрон Пек Бриммидин ‑ всего‑навсего безгласный посланник. Нет, еще меньше ‑ инструмент, вроде садовой лопаты или велосипеда. Он не разделяет реальность с теми, кто им помыкает, хотя воображает, что разделяет.

Раньше я тоже так думала.

‑ Мне надо знать, убила ли я свою сестру, ‑ говорю я. ‑ Пек Уолтерс сообщил, что я ее не убивала. Он сказал: "Больной рассудок говорит сам с собой" ‑ и посоветовал обратиться к тебе: я убила сестру?

Пек Брифжис присаживается на каменный столик.

‑ Не знаю, ‑ отвечает он, топорща шейный мех. ‑ Может, убила, а может, нет.

‑ Как же мне разобраться?

‑ Никак.

‑ Никогда?

‑ Никогда. Мне очень жаль.

Мне становится дурно. Очнувшись, я обнаруживаю, что лежу на полу. Пек Брифжис щупает мне пульс. Я пытаюсь сесть.

‑ Нет, подожди, ‑ говорит он. ‑ Минутку. Ты сегодня ела?

‑ Да.

‑ Все равно подожди. Мне надо подумать.

Он действительно погружается в размышления: пурпурные глаза становятся незрячими. Наконец он произносит:

‑ Ты осведомительница. Поэтому тебя и освободили из тюрьмы Аулит после смерти Пек Уолтерса. Ты доносишь правительству.

Я не отвечаю. Все это уже неважно.

‑ Но ты перестала заниматься доносительством. Из‑за того, что услышала от Пек Уолтерса. Потому что он сказал тебе, что опыты с ши‑зо‑фре‑нией могут... Нет, это невозможно.

Он тоже употребил незнакомое слово. Оно похоже на земное. Я опять пытаюсь встать, чтобы уйти. Здесь мне не на что надеяться. Лекарь не в силах мне помочь.

Он толкает меня в плечо, и я падаю на пол.

‑ Когда умерла твоя сестра? ‑ быстро спрашивает он. Его взгляд опять изменился: он излучает яркий золотой свет. ‑ Прошу, Пек, ответь. Это имеет колоссальную важность для нас обоих.

‑ Два года и сто пятьдесят два дня назад.

‑ В каком городе?

‑ В деревне. В нашей деревне, Гофкит Ило.

‑ Так, ‑ бормочет он, ‑ так... Расскажи мне все, что помнишь. Все!

Теперь уже я отталкиваю его и сажусь. Кровь отливает от головы, но злость побеждает дурноту.

‑ Ничего не скажу! За кого вы себя принимаете? За предков? Сначала говорите, что я убила Ано, потом ‑ что не убила, потом, что не знаете. Вы разрушаете мою веру в искупление, которая сохранялась у меня, пока я была осведомителем, потом говорите, что другой надежды нет, потом, что есть, и снова нет... Как вы сами‑то живете? Как можете разрушить совместную реальность, ничего не предлагая взамен?

Я уже кричу, телохранитель поглядывает на дверь, но мне все равно: я надрываюсь от крика.

‑ Вы проводите эксперименты над детьми, уничтожаете их реальность, как уничтожили мою! Ты убийца! ‑ Впрочем, этого я уже не кричу. Возможно, я вообще не кричала. В плечо вонзается игла, и комната ускользает с такой же легкостью, как канула в могилу моя Ано.

Я чувствую, что лежу на кровати ‑ мягкой, шелковой. На стене богатые украшения. В комнате очень тепло. Мой голый живот щекочет ароматный ветерок. Голый?.. Я рывком сажусь и вижу на себе прозрачную юбку, узкий лифчик, кокетливую вуаль продажной женщины.

Стоило мне шелохнуться ‑ и вот уже ко мне торопится Пек Брифжис.

‑ Эта комната изолирована. Кричать бессмысленно. Тебе понятно?

Я киваю. У стены стоит телохранитель. Я убираю с лица кокетливую вуаль.

‑ Прости за этот маскарад, ‑ говорит Пек Брифжис. ‑ Мы были вынуждены тебя переодеть, чтобы люди, заметив, как телохранитель несет в дом напившуюся до бесчувствия женщину, не задавали вопросов.

Я догадываюсь, что попала в жилище богатой вдовы на морском берегу.

Ксати, игла не походила на наши: острая, стремительная...

Эксперименты над мозгом. "Шизо‑френия".

‑ Ты работаешь с землянами, ‑ догадываюсь я.

‑ Нет, ‑ возражает он, ‑ это не так.

‑ Но Пек Уолтерс... Впрочем, какая разница? Как ты со мной поступишь?

‑ Хочу предложить обмен, ‑ отвечает он.

‑ Какой обмен?

‑ Информация в обмен на свободу.

И он еще утверждает, что не работает с землянами!

‑ Какой мне прок от свободы? ‑ говорю я, не ожидая от него понимания. Мне свободы не видать.

‑ Не такую свободу, другую, ‑ говорит он. ‑ Я не просто выпущу тебя из этой комнаты. Я позволю тебе воссоединиться с предками и с Ано.

Я таращу на него глаза.

‑ Ты готов к такому нарушению общей реальности? Ради меня?

Взгляд его пурпурных глаз снова обретает глубину. Ненадолго они кажутся похожими на синие глаза Пек Уолтерса.